—   Что тебе говорил Солдатов?

«Выходит, ничего не сказал им Василий Иванович? Или они на всякий случай перепроверяют? Соврать он под пытками не мог. Значит, правду можно слегка подкорректировать».

—   Я спрашивал, по каким адресам уходил ворованный бензин. Он сказал, что адресами не интересовался, а что воровали — знал. Но молчал, самому за это дело срок мог грозить.

—   Еще чего говорил?

—   Да я у него был-то десять минут всего. Не помнит, не знает, давно забыл. Да убери ты свое железо, мать твою! Куда я денусь, на ходу, что ли, выпрыгну? Мне жить не надоело!

—   Ты портфельчик-то дай свой. — Хомяков протянул руку между сиденьями к портфелю, лежавшему на коленях у Грязнова. — Давай, давай, мы его на досуге посмотрим. А теперь поговорим, что тебе от Саидова требуется. Ну?

Вот он нужный момент! Левой рукой Слава взял портфель за ручку и, отводя его назад, к Хомякову, задел локоть водителя, который тут же метнул взгляд на него. Отдавая портфель. Слава слегка сполз с сиденья вперед и правой рукой достал рукоятку, которой регулируется положение спинки.

—   Ты куда смотришь?— заорал вдруг Грязнов на водителя. — Слева! Обгон!

Дальнейшее произошло так быстро, словно было тщательно отрепетировано заранее.

Водитель от неожиданности кинул голову влево. Хомяков, принимая портфель, слегка помог себе правой рукой с зажатым в кулаке пистолетом. Грязнов, резко дернув рукоятку, обрушил спинку переднего сиденья на Хомякова. Тот же, от шока нажав на курок, всадил пулю точно в затылок водителю. Грязнов, изо всех сил упираясь длинными своими ногами в днище автомобиля, захватом обеих рук изогнул и прижал к себе голову Хомякова.

Машина, резко вильнув, сошла с шоссе, правые ее колеса влетели в неглубокий придорожный кювет, она перевернулась раз, другой и навалилась крышей на густой кустарник.

Несколько мгновений Грязнов пролежал лицом вниз, прижатый к потолку кабины, видя прямо перед глазами перекошенное от боли, залитое кровью из разбитого носа лицо Хомякова. Затем он медленно выбрался задом через разбитое ветровое стекло наружу и за шиворот выволок следом Хомякова с намертво зажатым в левой руке грязновским портфелем. Пистолета в другой не было, скорее всего, выронил во время всей этой катавасии.

Слава хотел было вернуться к машине, чтобы взглянуть, что с водителем, но в этот миг вдруг беззвучно и страшно из машины ударил сноп огня, и Славу с опаленными бровями отшвырнуло в сторону.

Окончательно придя в себя, услышав крики и шум работающих автомобильных моторов в десятке метров, на шоссе. Грязнов обратил, наконец, внимание на Хомякова. Тот, видимо, на свое счастье, был без сознания.

Подбежавшим людям, прикрывающим ладонями от жара горящей машины лица, Слава объяснил, что нужно немедленно с ближайшего же телефона сообщить об аварии в Самарский уголовный розыск.

Прибывшая на место происшествия машина ГАИ вызвала «скорую», и в ожидании ее Грязнов, представившись, коротко рассказал, не вдаваясь пока в ненужные подробности, что машина неожиданно потеряла управление, сошла с шоссе — и вот результат.