А где, кстати, находился в тот момент Деревянко? Первой ведь получила намек секретарша. Она кинулась к Карине. Вместе — в ванную. Закричали. Деревянко утверждает, что прибежал на крик. А где же он был? Если сперва прибежал он, а после—двое охранников, находившихся в доме? Не клеится.

Во всяком случае, когда он послал своих ребят ловить убийцу, тот давно уже сделал свое дело и спокойно ушел. И лишь спустя, может быть, полчаса, — точное время зависит от того, с какой скоростью наливается ванна до краев и вода начинает перехлестывать через борт, — состоялся проверочный звонок. И естественная реакция на него могла быть зафиксирована либо с этого же чердака, что теперь маловероятно, либо с того угла, до которого еще добежать надо.

Просто, как в детской песенке. Однако должен был здесь же находиться и еще один человек: тот, кто досконально знал распорядок жизни Мирзоева. Или тот, кому это рассказали, иными словами, внимательный слушатель.

И второе: каковы мотивы покушения? Деньги деньгами. Кто может быть заинтересован в смерти этого Наиля?

Придется пройти весь путь до самой Голгофы, то есть, отметая увеселительную часть программы, вникнуть в деловую сторону этого несостоявшегося приема.

—   Собака хоть чем-нибудь помогла? — поинтересовался на всякий случай у Нежного. — Поди, до угла довела?

Тот лишь отмахнулся, поморщившись. Ну ясно. Какой там может быть след? Наверняка химию использовал. Не дурак же, если так подготовился.

4

—   Ты, сказывают, следственный эксперимент затеял? — кивнул, подмигивая, Грязнов.

—   Ага, — всерьез согласился Турецкий. — Хотел, понимаешь, сам услышать.

—   Ну услышал?

Только я, участковый и понятые. А больше никто. И во дворе никто не мог слышать. Спроси у Деревянко, где он был, когда мадам закричала?

Если во дворе — врет. Если в доме — придется проверять каждый его шаг. И последнее — не может ли он и быть тем информатором, которому точно был известен каждый шаг покойного? Это для начала. А этот Свиридов был не прав: проделано все элементарно просто, слишком даже элементарно. Я бы сказал, гениально просто. Но так, к сожалению, не бывает. И поэтому придется нам все-таки вот эту халупу потрошить. Ты смотрел показания?

—   Смотрел. По-моему, пустой номер. Народ целиком вступил в эру капитализма и стал друг другу волком. Никто ничего не знает, не видел и не помнит. Пустышка, Саня.

—   Но, — возразил Турецкий, — я и не надеюсь что-то вычислить с помощью этой публики. Я о другом. Прежде чем произвести свой единственный снайперский выстрел, наш киллер должен был отлично подготовиться. То есть выбрать позицию, причем заранее. Застраховаться от свидетелей. Чувствовать себя комфортно, ну условно говоря. Чтобы не волноваться, чтоб палец не дрогнул. Быть уверенным, что его уход тоже ни у кого не вызовет подозрения.

—   Согласен. Но он даже таскал по чердаку эти чертовы козлы, и никому в башку не пришло выяснить, что там за шум и зачем. Местные сантехники, строители или те, кто под них играет?

—   Все возможно. Но дома, совершенно определенно, был только один старик-реставратор. Как его?

Саня посмотрел в папку:

—   Корженецкий Тимофей Григорьевич.

Видишь, как раньше людей называли? Пока произнесешь — уважение почувствуешь. Вот я и думаю, что с того деда мы с тобой сейчас и начнем. А поскольку его соседа-алкаша в ближайшее время не предвидится, как заявил мне капитан Нежный, придется нам с понятыми вскрыть его непорочное жилье.

—   Ты тут начальник, как прикажешь.