10

Олег Деревянко не смог скрыть крайнего своего удивления и растерянности, когда неожиданно в дом, заполненный приезжими родственниками Мирзоева, возвратился Грязнов с целой бригадой муровцев и, оставив их пока в машине, предложил начальнику охраны немедленно доставить к нему для повторного допроса секретаршу покойного Мирзоева.

Деревянко помялся, сказал, что посмотрит, где она, не ушла ли куда. Но, встретив холодный и решительный взгляд подполковника милиции, пригласил в дом. Увидев Нину, Слава облегченно выдохнул.

—    Говорят, у вас тут всюду уши? — небрежно бросил Грязнов, строго глядя на Деревянко. —Так вот, чтоб не терять времени на дискуссии, прошу указать, в каком помещении их нет. В противном случае, сами понимаете...

—    Кто вам сказал... — пробурчал под нос начальник охраны. — Впрочем, можете устроиться в моем кабинете, — он криво усмехнулся, — уж себя- то самого мне, полагаю, незачем прослушивать.

...Кабинет Олега Деревянко был небольшим, но уютным. Письменный стол с гладкой полированной столешницей без следа каких-либо бумаг, три телефонных аппарата на тумбочке сбоку, несколько стульев и диван. На стенах — ни картин, ни прочих висюлек, маскирующих обычно всякую шпионскую аппаратуру.

Грязнов попросил Нину сесть к столу, предупредил Деревянко, что он может очень скоро понадобиться, и попросил далеко не отлучаться. После чего приступил к делу.

Нина, разумеется, тоже была растеряна. И Грязнов понимал ее: снова повторить рассказ, причем теперь уже внесенный в официальный протокол, — такое трудно выдержать даже человеку закаленному, с железными нервами. Поэтому, видя, что она занервничала. Слава постарался объяснить причину своего повторного визита.

—  Этот протокол, Нина, — он показал ей стопку чистых еще листов бумаги, — ваша безопасность. Хочу вам сказать по секрету, — негромко продолжил он, — что до нашей сегодняшней доверительной беседы вы были обычным свидетелем, как все остальные в этом доме. В ваших показаниях не было ничего такого, что могло бы кого-нибудь поставить в неловкое положение или скомпрометировать. Теперь же, — он дважды сдержанно кашлянул в кулак, — одним словом, посоветовавшись с начальством, мы решили оформить нашу беседу официально. А продолжение наших действий вы, надеюсь, скоро увидите. И вот тогда ваши официальные показания смогут многое изменить и прояснить в этом запутанном деле. Засим я должен предупредить вас об ответственности за дачу ложных показаний, а также за отказ от показаний, попрошу расписаться вот здесь, и давайте начнем по порядку...

Едва войдя в дом, Турецкий понял, что опоздал со своим обыском, столько появилось лишнего народу. Грязновская группа курила возле машины, организовать понятых — дело минутное, но что делать со всей этой разномастной публикой?

Впрочем, был еще и такой вариант: либо пан, либо пропал. Одобрит его или нет Меркулов, предполагать поздно. Со Славой посоветоваться? Жаль отвлекать. А собственно, что произойдет? Все деловые бумаги, как и положено, за смертью хозяина опечатаны. После похорон, которые, судя по всему, состоятся уже завтра, соберется совет директоров, прилетит, если уже не прилетел, из Новосибирска его первый заместитель, а затем, соблюдая все юридические нормы, пусть себе решают, как им жить дальше. Конечно, неплохо бы сюда парочку толковых следователей, смыслящих в хозяйственных делах. Но с этой стороны к фирме претензий вроде ни у кого нет, что подтвердят немедленно на самом верху. Словом, не мешайте работать, лучше отыщите убийцу.

Поэтому искать надо, в первую очередь, то, что я хочу найти. А что хочу?

В принципе это, конечно, не вопрос. Чего, к примеру, могут бояться те, кого так целенаправленно и равнодушно унижал Мирзоев? Каких документов? Каких письменных доказательств? Если гости просто занимались сексом в этих многочисленных и хорошо приспособленных для такого рода занятий будуарах, как они называют закутки с многочисленными барами и диванчиками, и получали от этого одно удовольствие, — какие могут быть к людям претензии? Нынче ведь что не запрещено, то разрешено.