АЛЕКСЕЙ. Так ты знала мужчин? Отвечай.

АНАСТАСИЯ (отодвигается со своим стулом). Да.

АЛЕКСЕЙ (двигается за ней). Матросы? Крестьяне? Мещане? Советские служащие? Кто они были? Говори — кто?

АНАСТАСИЯ (отодвигается). Разные.

АЛЕКСЕЙ. Это ужасно! Ты не должна была...

АНАСТАСИЯ. Знаю. Но ничего не поделаешь. Без помощи мужчин я бы не выжила. Я была красива, мужчины мне помогали... иногда. Даже следователь... И один санитар...

АЛЕКСЕЙ. Какой ужас! Замолчи! (Зажимает руками уши.)

АНАСТАСИЯ. Ты сам спросил. Не надо было спрашивать.

АЛЕКСЕЙ (отодвигается со стулом в обратную сторону). Ты меня ужасно расстроила. Не знаю, как я теперь смогу с тобой говорить.

АНАСТАСИЯ (придвигается к нему). Ну и не говори. А ты что же, прожил все эти годы, не зная женщин?

АЛЕКСЕИ (отодвигается еще дальше). Я мужчина. Это другое дело.

АНАСТАСИЯ. Ничего не другое. (Берет со стола вышивание и продолжает вышивать.)

АЛЕКСЕИ (усаживается напротив нее). Право, не знаю, как я теперь смогу на тебя смотреть.

АНАСТАСИЯ (не поднимая головы). Ну и не смотри.

АЛЕКСЕЙ. Скажи мне их фамилии.

АНАСТАСИЯ. Я не помню их фамилий.

АЛЕКСЕЙ. Скажи мне фамилию этого санитара, я убью его.

АНАСТАСИЯ. Не скажу.

АЛЕКСЕЙ. Не представляю, как мы сможем жить с этим.

АНАСТАСИЯ. Ну и не представляй.

АЛЕКСЕЙ. Лучше б я тебя не встретил. Лучше б я думал, что ты умерла.

АНАСТАСИЯ (берет со стола папиросу и разминает ее). Лучше всего было бы, если б я вправду умерла.

АЛЕКСЕЙ. В монастырь бы тебя — да жаль, не те времена.

АНАСТАСИЯ. Перестань сейчас же дуться, это глупо. Дай мне спички.

АЛЕКСЕЙ. Не дам. Ты не смеешь курить.

АНАСТАСИЯ. Хочу и смею. Дай спички!

Алексей молча швыряет через стол коробок спичек. Анастасия достает из кармана юбки мундштук, вставляет в него папиросу и закуривает. Теперь она держит папиросу очень изящно.

АЛЕКСЕЙ. Ты очень изменилась.

АНАСТАСИЯ (пускает дым ему в лицо). А ты совсем не изменился. Такой же противный маленький ханжа.

АЛЕКСЕЙ. Я ханжа?!

АНАСТАСИЯ. Да, ты. Ханжа, ябеда и подлиза. Всеобщий любимчик. Всех шантажировал своей болезнью. Тебе все позволяли, а нам ничего.

АЛЕКСЕЙ. Вот, стало быть, каким ты меня запомнила. АНАСТАСИЯ. Да.

АЛЕКСЕЙ. Так вот почему ты бросила меня там, в грузовике!

АНАСТАСИЯ (тушит папиросу). Нет. Нет. Прости меня, я сорвалась и... Прости. Я люблю тебя. АЛЕКСЕИ. Не любишь.

АНАСТАСИЯ. Люблю. Бога ради, прости...

АЛЕКСЕЙ. Не знаю, когда ты обманываешь, а когда говоришь правду.

АНАСТАСИЯ. Сама не знаю. Но сейчас говорю правду.

Со стороны пятого окна раздается громкий храп. Алексей и Анастасия вздрагивают и оборачиваются.

Храп повторяется. Алексей резким движением смахивает со стола все — стаканы, тарелки, папиросы. Храп обрывается.

ЧЕЛОВЕК В ШТАТСКОМ. Прошу прощения. (Уходит со сцены.)

Алексей стоит спиной к зрителю и смотрит в окно. Анастасия подходит к нему и обнимает его.

АЛЕКСЕЙ. Какие они...

АНАСТАСИЯ. Нелепые.

АЛЕКСЕЙ (вздыхает). И откуда он взялся? АНАСТАСИЯ (указывает). Вон там внизу пожарная лестница.

Алексей и Анастасия обходят все окна и отдергивают портьеры на них. Зрителю хорошо видны нарисованные окна. Соглядатаев нигде нет. Портьеры так и остаются незадернутыми. Алексей и Анастасия обходят и тщательно обыскивают всю сцену: заглядывают под стол, долго смотрят на потолок, выдвигают все ящики шкафа. Алексей встает на стул и заглядывает в горшок с фикусом. Все это делается очень серьезно и тщательно. Анастасия собирает с пола все, что сбросил Алексей, и аккуратно складывает на стол.