— А я говорила тебе — не устраивайся на эту работу! — все-таки не выдержала она и погрозила мне надкушенным пирожком. — Предупреждала, а ты не слушала!

— Что это за работа с головоломками? — заинтересовался Архипов. — Шифровальщицей в агентурной разведке?

— Почти. Литературным редактором в университетском издательстве.

— Хороший хоть университет?

— Как университет может быть плохим? Это же не ПТУ. — Я увидела в глазах друга сомнение и попыталась его истребить. — Видел бы ты, какая там научная библиотека! Огромное, прекрасно оснащенное помещение с верхним светом, как в художественной мастерской!

— С антуражем все понятно, — перебила подруга. Она явно загодя настроилась против пресловутого университета и гнев на милость менять не желала. — А как коллектив?

— Дамы очень милые.

— Там только дамы, мужчин нет? — Ирка скривилась.

— Да какие мужчины. — Тут я тоже поморщилась. — Один промежуточный начальник — так называемый старший редактор…

— Небось, неказистый и плюгавенький? — правильно поняла мою гримаску подруга. — Ты с ним поосторожнее. Плюгавенькие обычно с амбициями и склонностью доминировать. Взять хотя бы Наполеона…

Я засмеялась:

— Да брось, тут не тот масштаб — микроскопический…

— Ладно, тогда будем звать этого плюгавенького «микробосс». — Подруга тоже хохотнула. — Но все равно поосторожнее с ним. Не проявишь уважения, а еще лучше подобострастия — будет тебе пакостить. А ты же не проявишь, я тебя знаю… Первый день прошел благополучно, надеюсь?

Я вздохнула, но не стала рассказывать, как отчаянно скучно и утомительно провела свой первый рабочий день, чтобы Ирка не насела на меня с требованием сей же час уволиться.

Тем не менее подруга все-таки открыла рот, явно намереваясь начать агитацию. Надо было срочно сменить тему, и я ляпнула первое, что пришло в голову, — вернее, то, что из нее никак не выходило:

— А утром у входа на территорию нашего вуза рухнула как подкошенная какая-то девушка. Буквально под ноги мне свалилась! Пришлось «Скорую» вызывать.

— Успела? — Обеспокоенная Ирка со стуком поставила на стол неправильную чашку.

— Кто, я? В смысле, на работу? Едва не опоздала…

— Нет! «Скорая» к ней успела? К той девушке? Что с ней было-то? — Подруга — большая любительница киношных драм — жаждала подробностей.

— А я знаю? — Я пожала плечами, но Ирка неотступно ела меня глазами, пришлось поскрести по сусекам памяти и хоть что-то уточнить: — Но последними ее словами были знаете какие?

Я посмотрела на подругу, на Архипова. Вадик невозмутимо ел пирожок, а Ирка забыла, как дышать:

— Какие?!

— Она сказала: «Звезда нас всех погубит!» — зловеще прошептала я и поиграла бровями. — А потом обессиленно смежила веки — и все.

— Что — все? Умерла? — Даже Архипова проняло: он перестал жевать.

— Нет, все, значит, больше она ничего не сказала. — Я взяла с большого блюда закрытый пирожок, надломила, понюхала.

С рыбой, что ли? Не рискну попробовать.

Я вернула на блюдо пирожок с сюрпризной начинкой и взяла открытую, понятную и простую, как пять копеек (по прайсу — сорок три рубля), плюшку с творогом.