Нет, просто Даниэль умеет одурачивать людей, хотя приходится признать, не многим удавалось одурачить Конни. Это лишний раз доказывает, что его помощница тоже может ошибаться.

— Она должна мне огромную сумму, — напомнил он.

— Уверена, у нее была веская причина взять в долг такие деньги. — Конни продолжала стоять на своем.

— То есть, — Флинн насмешливо скривил губы, — она растратила огромные деньги. Вы об этом не подумали?

— Это меня не волнует. Беременная женщина не должна беспокоиться о том, как бы ей найти вторую работу, чтобы заплатить по счетам.

— Тогда, может быть, ей с самого начала не следовало брать взаймы?

Лицо Конни сохраняло решительное выражение.

— Может быть, и так, но сейчас она всеми силами старается вернуть деньги. — В ее глазах мелькнула озабоченность. — Подумайте, ее муж умер, она беременна, к тому же должна огромную сумму. Очевидно, все это давит на нее тяжким грузом. Я опасаюсь за ее здоровье.

— Нет, — проревел Флинн. Он не хотел думать об этом.

Конни с минуту колебалась, потом произнесла:

— Флинн, я никогда этого вам не говорила, но однажды я тоже была беременна.

Брови Флинна сначала удивленно поползли вверх, затем нахмурились. Они никогда не обсуждали личную жизнь Конни. Она всегда задерживалась на работе допоздна и никогда не жаловалась. Из этого он сделал вывод, что она живет одна.

— Вы никогда не говорили, будто у вас есть муж.

— У меня нет мужа. — Конни продолжала пристально смотреть Флинну в глаза. — Надеюсь, это не изменит вашего мнения обо мне.

— Глупо даже говорить об этом, — отрывисто бросил он. — Конечно, нет.

— Спасибо, — с облегчением пробормотала Конни и расслабилась, но в глубине ее глаз осталась боль. — Позвольте рассказать вам о моем ребенке. Я потеряла его еще до рождения. Понимаете, несколько лет состояние моего здоровья оставляло желать лучшего. Мужчина, которого я любила, уехал из города, не успев узнать о моей беременности. Семьи у меня нет. Я считала себя слишком гордой, чтобы принять благотворительную помощь, но когда речь идет о твоем ребенке… — ее голос задрожал. — Когда маленькое существо медленно умирает, а ты никак не можешь изменить это… — Она глубоко вздохнула. — Становится не важно, кто и на каких условиях тебе помогает.

Перед глазами Флинна замелькали темные круги. Перед его мысленным взором снова предстала его мать. Подумать только, Конни тоже прошла через такое…

— Забирайте, Конни, свое заявление, — твердо сказал он. — Я поеду встречусь с ней.

Конечно, Флинн не мог сразу бросить все дела, но через несколько часов он поехал к Даниэль. В кармане его пиджака лежал договор о предоставлении кредита. Он понимал, что скорей всего поступает опрометчиво.

Даниэль, очевидно, любой ценой решила завоевать внимание Флинна, а он также твердо решил не уделять ей никакого внимания. Во всяком случае, он поведет себя совсем не так, как она хочет.

И все равно Даниэль будет не на что жаловаться. Флинн решил официально аннулировать договор о предоставлении кредита. Таким образом, он позволит ей спокойно уйти с двумястами тысячами долларов. Неплохой заработок, однако.

Как бы то ни было, свернув на своем спортивном автомобиле на улицу, на которой находился дом Даниэль, первое, что Флинн увидел, был красный седан, управляемый каким-то идиотом. Машина пересекла две полосы, резко затормозила и остановилась у дома Даниэль.

Флинн выругался, припарковал свой автомобиль и выключил мотор.

Проклятье! В красном седане сидела Даниэль, правда, на пассажирском сиденье.