Изменить размер шрифта - +
Вообще-то это рентабельно: собрать вместе яркие умы, что обычно горят на сотую часть силы в окружении обычного народца, и заставить их тереться друг о друга, высекая яркие искры озарения.

    Сегодня изощрялись на тему раскованной морали, хорошая и приятная мишень для зубоскальства, оттянулись по полной, все-таки умнейший собрался народ, а когда умнейший - шутки сыплются градом, все изысканные, с двойным-тройным дном, отточенные уже в момент возникновения. Глеб Модестович сдержанно улыбался, но глаза оставались серьезными, наконец негромко похлопал ладонью по столу.

    -  Да, - сказал он в тишине, - сейчас достаточно спокойный период. Если не считать, конечно, что Штатам придется отступить из Ирака, что нефть продолжает дорожать, но это все заранее известно, а значит, не опасно. Но при всем этом благополучии не стоит забывать, что такая тишина вполне может быть взрывоопасной…

    Роберт Тарасюк, профессор, доктор и лауреат множества премий, сказал угодливо:

    -  Это точно, шеф.

    -  Вот-вот, - проронил Глеб Модестович. - Мы должны учитывать, что ситуация может резко измениться….

    -  Золотые слова, - сказал Тарасюк с восторгом, - да, мы все должны это учитывать и постоянно работать над этим!

    Глеб Модестович перевел взгляд на меня.

    -  В старые времена во флоте первым давали высказаться самому младшему. У вас, Евгений Валентинович, какие-то предложения есть?

    -  По какому вопросу? - спросил я.

    Он обвел взглядом присутствующих. Они все смотрели уже на меня. Смотрели требовательно, я чувствовал, как начинаю взмокать.

    Глеб Модестович сказал медленно:

    -  Обществу нужно постоянно подбрасывать что-то, иначе дурная энергия будет прорываться, как теперь любят говорить, непредсказуемо. А стабильному обществу не нужны ни забастовки, ни стихийные демонстрации, ни акции протеста… неважно, против чего эти акции.

    Я подумал, спросил осторожно:

    -  А если мы сами организуем эти акции?

    Он ответил незамедлительно:

    -  При условии, что они будут под нашим контролем.

    -  Это можно, - сказал я. - Например, во всем мире наблюдается ужасающая дискриминационная политика насчет заселяющихся гостей…

    Тарасюк надулся и прервал недовольно:

    -  Это где же? Это в каком же, простите, месте?

    Глеб Модестович вскинул успокаивающе ладонь.

    -  Тихо-тихо, дорогой Роберт Панасович. Это наш юный друг уже подает, как это будет… э-э… подаваться в СМИ. Верно?

    Я кивнул.

    -  Да. Я вчера вернулся из Ярославля, два дня прожил в хорошем отеле. Даже очень хорошем, элитнейшем! Пять звезд, надо же… Но, увы, даже там я с прискорбием обнаружил разделение гостей по дискриминационному признаку. Представьте себе, мужчин селят отдельно, а женщин - отдельно! Это в наше-то просвещенное время, когда уже сто лет как даже в школах ввели совместное обучение мальчиков и девочек!

    Я говорил с подъемом, после подъема жалованья и жаркого романа с Эммой чувствовал себя намного увереннее. Судя по прищуренным глазам Глеба Модестовича, он все понимает, принимает и одобряет. Закомплексованный работник будет держаться зажато, рискованную мысль не выскажет, а именно в ней, возможно, и нашлось бы ценное зерно, так что эта педагогическая мера сработала. Кто знает, возможно, Эмма работает по особому контракту, проверяя сотрудников, но вряд ли признается.

Быстрый переход