Сотрудники начали задумываться, вон у Арнольда Арнольдовича брови сдвинулись над переносицей, а лоб Ореста Димыча избороздили глубокие морщины.

    Жуков поинтересовался:

    -  Предлагаете инициировать запросы в сенатах и прочих парламентах по поводу совместного поселения в номера мужчин и женщин?

    Я покачал головой.

    -  Нет, мы же говорим о том, чтобы чем-то занять население?.. Вот пусть само население и начнет. А мы незаметно поддержим. Начнется ожесточенная полемика в прессе о допустимости и недопустимости, о моральных границах, о законах нравственности, которые нельзя нарушать…

    Жуков хмыкнул.

    -  Как будто уже не все их нарушили! Да еще и узаконили… Простите, что прервал.

    Я наклонил голову, принимая извинения, в груди разлилось приятное тепло, сам Жуков, ветеран из ветеранов, извинился, это ж надо. Так в самом деле уверюсь, что чего-то стою.

    -  Вообще-то знаем, чем все это закончится, - продолжал я. - И другие умные люди знают. Но идиоты, которых большинство, начнут шумную кампанию…

    Арнольд Арнольдович тонко улыбнулся.

    -  Насколько я понял, начнем мы?

    -  Мы бросим первый камешек, - уточнил я. - Если понадобится, то где-то поддержим одной-двумя статьями в прессе. Но думаю, что все покатится без нашего вмешательства.

    Он потер руки, почти промурлыкал:

    -  Люблю изящные решения. Когда большие результаты достигаются минимальнейшим вмешательством. Как верно выразился наш юный друг: бросить крохотный камешек в нужное время и в нужном месте. А лавина пойдет по точно указанному маршруту.

    Арнольд Арнольдович сказал задумчиво:

    -  А знаете… это может даже оздоровить общество. На сторону этого предложения могут встать, как ни странно, даже ортодоксальные секты… да что там секты, церковь наверняка встанет.

    Жуков спросил ошалело:

    -  Церковь?

    -  Ну да. Не усек?

    -  Прости, я что-то кофе недоперепил, голова чугунная.

    -  Говорят, гильотина помогает, - любезно посоветовал Арнольд Арнольдович. - Церковь, как известно, пока что твердо стоит против однополых браков. Несмотря на попытки отдельных священников легализовать такое противоестество, церковь помнит, что за такое Господь сжег Содом и Гоморру, так что…

    Жуков сказал быстро:

    -  Я понял! Сейчас мужчин селят вместе, а это как бы подталкивание к гомосексуализму! Ведь это раньше парни могли пройти по улице в обнимку, и никто бы не подумал на них ничего из того, что сразу подумают сейчас, а теперь, когда даже кровати стоят рядом…

    -  Верно, - поддержал Цибульский, - расселить, чтобы и мыслей подобных не было! А женщина на соседней постели - это кайф. Можете трахаться - это нормально, можете сохранять супружескую верность: то и другое - хорошо, естественно.

    Глеб Модестович быстро набрасывал что-то в блокноте, вскидывал обезьянью мордочку, всматривался в наши лица, будто рисует шаржи, но я скосил глаза и увидел множество мельчайших закорючек тайного языка стенографии.

    Только Орест Димыч помалкивал, но я уже в каком-то прозрении видел по его лицу, что перед его мысленным взором все центральные города Европы и Штатов, митинги на улицах и столкновения демонстрантов с противоположными лозунгами, радостный всплеск оживления в СМИ, новые темы и даже рубрики в телепередачах, дебаты в правительствах, разноречивые требования общества…

    Глава 10

    Предложения, идеи и пожелания я сдавал Глебу Модестовичу.