– Тогда зачем тебе дело Марсалы?

А ведь всего лишь за день до этого д’Агоста был готов – и даже стремился – свалить это дело на какого-нибудь другого бедолагу.

– Я не уверен, сэр, – медленно ответил он. – Просто… просто я не люблю бросать дела. И иногда возникает какое-то шестое чувство, наитие, что вот сейчас случится прорыв. Вам, наверное, знакомо это ощущение, капитан.

Д’Агоста отдавал себе отчет, что имя его наития – Пендергаст.

Синглтон несколько секунд смотрел на него долгим, оценивающим взглядом. Потом на его лице мелькнула улыбка.

– Еще как знакомо, – сказал он. – Я очень верю в наития. Хорошо, Винни, можешь оставаться на этом деле. А женщину-бегунью я отдам Клейтону.

Д’Агоста проглотил слюну и почувствовал, как саднит в горле.

– Спасибо, сэр.

– Удачи. Держи меня в курсе. – И Синглтон, кивнув еще раз, отвернулся.

14

Как только Пендергаст вошел в заставленный всякими вещами музейный кабинет, доктор Финистер Пейден тут же проводил его к стулу, предназначенному для посетителей:

– Агент Пендергаст. Прошу вас садиться.

Неуверенный тон его сообщения, оставленного на автоответчике два дня назад, куда-то исчез. Сегодня Пейден расплывался в улыбке и, кажется, был доволен собой.

Пендергаст наклонил голову:

– Насколько я понимаю, доктор Пейден, у вас есть для меня новости.

– Есть. Очень даже есть. – Минералог потер ладони. – Должен признаться, мистер Пендергаст, – надеюсь, это останется между нами, – что испытываю некоторое, очень легкое, разочарование.

Он отпер ящик, вытащил оттуда кусочек мягкой материи, развернул ее и осторожно, почти с нежностью прикоснулся к кусочку бирюзы.

– Красота. Слов нет, какая красота. – Минералог передал камень Пендергасту, явно заставляя себя сделать это. – Как бы то ни было, поскольку я не смог сразу же опознать камень или определить его принадлежность к известным источникам, мне пришлось исследовать его химическую сигнатуру, индекс рефракции и другие подобные опознавательные характеристики. Но дело в том, что я… гм, если говорить откровенно… за лесом не разглядел деревьев.

– Не уверен, что улавливаю ход вашей мысли, доктор Пейден.

– Я должен был сосредоточиться на внешнем виде камня, а не на его химических свойствах. Я сразу же сказал, что у вашего камня очень необычный вид и что его золотая паутинка – самое ценное, что в нем есть. Но возможно, вы помните мои слова о том, что подобные темно-синие камни встречаются только в трех штатах. Так оно и есть. За одним исключением.

Он протянул руку к своему цветному лазерному принтеру, вытащил из лотка лист бумаги и протянул его Пендергасту.

Агент окинул лист взглядом. На нем было изображение ювелирного изделия из каталога или аукционного перечня. Фотографию драгоценного камня сопровождали несколько абзацев описания. Хотя камень был значительно меньше, чем обнаруженный в желудке Альбана, во всех остальных отношениях камни были практически идентичны.

– Единственная лазурная бирюза, найденная за пределами тех трех штатов, – почти торжественно проговорил Пейден. – И единственная лазурная бирюза с золотой паутинкой, какую я видел.

– И откуда этот камень? – спросил Пендергаст.

– С малоизвестной калифорнийской шахты, известной как «Золотой паук». Это очень старая шахта, она истощилась более ста лет назад, и ее не называют ни в каких первостепенных книгах или каталогах.