То, что Панарин купил любовнице машину, не удивляло — мог себе позволить. Но куда эта машина делась? Юля отчетливо помнила: к ней Жанна приезжала на такси. Разбила? Продала? Тоже ничего странного, как и то, что после Панарин больше не покупал Колчиной авто, кризис все-таки… Не выдержав, Юля позвонила приятелю, Володе Вершинину, подвизавшемуся на почве свадебного фото, давно сотрудничающего с Жанной, и уже через минуту узнала: машина у Колчиной была, появилась неизвестно откуда, и бесславно погибшая на скользком шоссе. Жанна, не пострадав в аварии, предпочла «тойоту» не восстанавливать, продала на запчасти и по клиентам вновь стала ездить на такси.

— Хорошо, видать, ее шибануло, — хихикнул приятель. — Она с тех пор никогда вперед не садится. Страшно, наверное.

— Володь, ты случайно не помнишь, когда это произошло? — спросила Юля.

— Помню, — тут же ответил Вершинин. — Август прошлого года, у меня только сын родился. Я свадьбу работал, еще молодые были жутко прыщавые. Мы оба с Колчиной мучились, прыщи им замазывали, я в фотошопе, она — тональником. Я еще спросил — чего она на такси опять, а она пожаловалась, что улетела в кювет, и машину в хлам. А что?

— Да так, — равнодушно ответила Юля, взглянув на счет, — Ничего, случайно наткнулась на бумаги. Получается, она и месяца на машине не покаталась?

— Ага, — ответил приятель. — Она очень сокрушалась по этому поводу. Но по мне, этим бы и кончилось. Жанка очень рисково гоняла, правил не соблюдала, я один раз с ней ехал и зарекся потом с ней ездить. А чего ты хочешь? Права-то ей хахаль купил.

Юля насторожилась.

— Панарин что ли? — небрежно поинтересовалась она.

— А фиг его знает, — фыркнул Вершинин. — Я ему в паспорт не заглядывал. Взрослый мужик, лет на пятнадцать-двадцать старше Жанки. По-моему, он ее и учил водить. Она по первости очень боялась сама за руль садиться.

Поблагодарив, Юля повесила трубку и, допив остывший кофе, уставилась на договор о продаже машины. Смутный клубок не то предчувствия, не то отголоска воспоминания болтался на краешке сознания, не давая себя ухватить. Надеясь на помощь, Юля вновь набрала Шмелева, но он так и не ответил. Пролистав договор ее раз, Юля подумала, что эта бумажка дает ей прекрасный шанс наведаться к вдове и задать пару вопросов.

Охрана долго мурыжила Юлю у ворот, не желая пропускать на территорию особняка Панариных. Юля позвонила буквально за пять минут до того, как подъехать, убедившись, что хозяйка дома и никуда сбежать уже не успеет. К визиту Юля подготовилась основательно. Долго репетировала перед зеркалом, заехала в цветочный салон и закусочную, запася гамбургер и кофе на вынос. Мало ли сколько в засаде придется проторчать?.. Азарт, давно забытый, оставленный в прошлой, полуголодной жизни репортера, колол иголочками кожу, словно кислородный коктейль.

Дом, плохо просматривающийся за высоким кирпичным забором, ничем не выделялся среди своих собратьев по поселку. Тот же красный кирпич, те же башенки и кованые завитушки на воротах из серии «дорого-богато» — стандартный безликий набор богача, без меры и вкуса. За забором торчали ели — зеленые и голубые, какие-то деревья, голые и неприбранные.

Юля поставила кофе в подстаканник, вышла из машины, и решительно надавила на кнопку вызова охраны. После долгих препирательств, выяснения личности, ворота неохотно поползли в сторону. Юля уселась обратно в машину и въехала во двор, с кривой усмешкой отметив все то же варварское великолепие новорусского шаблонного дизайна.

Почему-то ей казалось, что дом произведет гнетущее впечатление, как готический замок Дракулы, но к своему удивлению, ничего подобного Юля не почувствовала.