Улыбка на моём лице расползалась всё шире, уж очень забавно получалось у Графа пытаться не материться.

Тем временем ко мне подошла Сандра.

– Пойдём, я покажу тебе место, где ты будешь спать.

Мы зашли в соседнее огороженное пространство, которое я для себя обозвал казармой. Эльза уже валялась в подобии кровати, весь её системный шмот лежал в изголовье. Оказывается, мне полагалось место рядом с ней. Наши два коврика со спальниками были впритык друг к другу. Поблагодарив Сандру взглядом, раздеваюсь и залазаю в свой спальник.

Спустя минуту Шпион оказывается у меня под боком, тесно прижавшись. Хорошо, что между нами аж два спальника, я бы точно не сдержался и, наплевав на окружение, начал её домогаться. Так, выдыхаем, засыпаем. Но сон не шёл. Эльза ёрзала, тёрлась об меня шикарной попкой, мешая уйти в царство Морфея.

– Слышь, кожаный! Ты так и будешь об неё яйцами тереться? Может, уже впердолишь как следует?

Фраза Графа приземлила меня. Обняв девчонку, постарался максимально остыть и тихо проваливаюсь в сон. Ведь завтра я попаду в Ковчег не через портал, а через древнейший механизм, физически связывающий мою родину с Землёй.

Глава 12

Эльза

Просыпаться категорически не хотелось, мне было тепло и уютно. Чья-то рука крепко прижимала к себе, слегка сжимая правую грудь. Стоп, что? Я вскочила, сбрасывая остатки сна. Рука, от которой я млела несколько секунд назад, отлетела, и я увидела, что она принадлежит Серёже. Вот же негодяй! Хотя не скажу, что мне не понравилось. Да и он же во сне – попробовала я отмазать его. Оправдание мне самой понравилось, и я успокоилась.

Мягко потормошив парня, заставила его проснуться. Как только он открыл глаза, ласково чмокнула его в щёку и пошла приводить себя в порядок, смакуя ощущение руки на своей груди.

Сергей

– А я тебе говорил впердолить, помнишь? – детский голосок Графа реально помог, от утреннего стояка моментально не осталось и следа. – И я точно не кролик! Ладно котёнком меня обзывать, хоть это и не так, но кроликом? Тебе что, одеяло спалить?

– Не ворчи, Граф. Я любя.

– Любя он… Лучше бы подругу свою отлюбил, не мучался бы сейчас. Впрочем, нас ждут великие дела. Вставай, тварь бесхребетная! Боже, я обожаю ваш язык, он прекрасен и многогранен. Как в нём можно играть словами! Любя – отлюби. Невероятно просто! Жрать дай! – внезапно закончил он.

Я тут же достал две котлеты из своих запасов и положил их рядом с собой. Они исчезли с интервалом в секунду.

– Годится, братан! Можешь же, когда захочешь, мляха-муха! – судя по голосу, он всё ещё доедал вторую порцию. – Мляха-муха – это же не ругательство? Я подсмотрел, так выражаться можно, и не спорь со мной!

– Конечно, ругательство, просто завуалированное, – не согласился я с малышом. – Но ты делаешь огромные успехи.

– Эй, придурок, ты кого малышом сейчас обозвал? Мне по вашему летоисчислению девятьсот тридцать два года. У меня внуков почти триста штук, а количество дальних потомков я даже примерно не знаю. Правда, и смертность у нас на планетке дикая… Да и пару для слияния в наше время найти почти нереально, все погибли, мать их, этих богомолов. А без симбиоза мы чахнем жёстко. Если бы я тебя не встретил, и не состоялся бы твой удар ногой, думаю, года через два я бы кончился. Остальных жалко, – почти по-человечески вздохнул котёнок. – Не выживут.