|
Просто поверни ручку и открой дверь. – Нет, я останусь здесь, возле белого дома с черными ставнями, с крыльцом и гаражом. – Неожиданно Пегги успокоилась и добавила: – В этом гараже стоит автомобиль моего папы. – Где ты находишься? В Уиллоу-Корнерсе? – спросила доктор. – Я не скажу! Не скажу! – зачастила Пегги. – А доктору Уилбур ты могла бы рассказать? – Да. – Значит, ей ты расскажешь? – Да. – Тогда говори, рассказывай доктору Уилбур. – Доктор Уилбур ушла, – неуверенно ответила Пегги. – Доктор Уилбур здесь. – Нет, она ушла и бросила нас в Омахе, – возразила Пегги. – Вы не доктор Уилбур. Разве вы сами не знаете? Я должна найти ее. – Покой испарился, и вновь вернулась истерия. Пегги взмолилась: – Выпустите меня! Эти мольбы, похоже, не имели никакого отношения к конкретному посещению и к конкретному моменту. Эти мольбы шли из прошлого, которое для Пегги было настоящим. Из прошлого, которое дотянулось до нее, окружило ее и цепко держало. – Открой дверь, – твердо сказала доктор. – Я не могу пройти через дверь. Я никогда через нее не пройду. Никогда. – Она заперта? – Я не могу пройти через нее. – Это было хныканье обиженного ребенка. – Мне нужно выйти отсюда. – Откуда, Пегги? – Оттуда, где я сейчас. Мне не нравятся эти люди, эти места и вообще все. Я хочу выйти. – Какие люди? Какие места? – Эти люди и эта музыка. – Пегги задыхалась. – Эти люди и эта музыка. Музыка все крутится, крутится и крутится. Вы же видите этих людей. Мне не нравятся эти люди, эти места и вааще все. Я хочу выйти. Ой, выпустите меня! Пожалуйста! Пожалуйста! – Поверни ручку и открой дверь. – Не могу. – Ярость Пегги вдруг переключилась на доктора: – Как вы не понимаете? – Может быть, все-таки попробуешь? Ты ведь даже не пыталась. Почему бы тебе не повернуть ручку и не открыть дверь? – настаивала доктор. – Это не дверная ручка, и она не повернется. Вы что, не видите? – А ты попробуй. – Пробовать без толку. – Последовало мгновенное расслабление, но это было расслабление отчаяния, смирения перед судьбой. – Они не дадут мне ничего сделать. Они думают, что я ни на что не способна, что я смешная и руки у меня смешные. Никто меня не любит. – Я тебя люблю, Пегги. – Ой, они не дадут мне ничего сделать. Больно. Очень больно, – всхлипывала Пегги. |
