Тишину нарушил звонок. Эмили пошла к телефону, бросив Марку:

— Иди наверх. Поднимусь, когда поговорю.

Вечер оказался слишком волнующим для Слэйда. Рождество и впрямь становилось явью. Когда зажглись огни на елке, у него в горле от волнения встал ком, с которым он никак не мог справиться. Видно, он и впрямь загостился в «Двух белых отметинах». Что он делает здесь, чувствуя себя порой членом семьи?

Пожелав Марку доброй ночи, он собрался идти к себе, когда услышал голос Эмили:

— Привет, Даллас. Ты уже приехал на Рождество?

Слэйду вдруг захотелось выпить стакан молока, и он решил сделать это без излишней спешки. Невольно прислушиваясь, он узнал, что Даллас все еще в университете, и догадался по разговору, что парень выяснял у Эмили, не надо ли ей с Марком чего-нибудь, не обижает ли ее незнакомец.

Она оглянулась на Слэйда:

— Да, он еще здесь. Останется на праздники.

Поговорив еще несколько минут, Эмили положила трубку.

— Даллас хотел что-то сказать? — Слэйд поставил стакан на стол.

— Нет, просто справлялся о моих делах. Соседи здесь приглядывают друг за другом. Разве на других ранчо, где тебе приходилось работать, было не так?

— На других ранчо я жил в хозяйственных пристройках и просто делал свою работу. Не кажется ли тебе, что Даллас довольно далеко отсюда, чтобы проявлять соседскую заботу?

— Расстояние дружбе не помеха. После смерти Пита он поначалу названивал через каждую пару недель. Просто чтобы удостовериться, что у меня все в порядке, — тихо добавила она.

Их взгляды встретились.

— Как нога?

— Прекрасно.

— Ты ведь не сказал бы мне, даже если бы это было не так, верно?

В голосе ее слышалась укоризна, и он почувствовал что-то вроде удовлетворения.

— Точно. Не стал бы подрывать свой ковбойский имидж.

От его мягкого подтрунивания она осмелела и приблизилась к нему на несколько шагов.

— У тебя доброе сердце, Слэйд. Ты превратил Рождество в настоящий праздник для Марка.

— Тут ты ошибаешься. Это ты с детьми превратила его в праздник для меня. — Он помолчал. — Я посмотрел на те санки, что ты принесла. Может, я пройдусь по ним наждаком? Пусть это будет нашим общим подарком.

— Ладно, — медленно выговорила она, будто обдумывая. — Но только при условии, что позволишь мне поиграть с вами в баскетбол.

Он с трудом представил себе Эмили играющей в баскетбол, но будет чертовски занятно отнимать у нее мяч.

— Чем больше компания, тем веселее, — согласился Слэйд со смешком.

Они вновь встретились взглядами, чувствуя, что их тянет друг к другу как магнитом, чтомежду ними что-то есть, как бы они ни противились этому. Ему мучительно хотелось обнять и поцеловать ее, однако он сомневался, что сможет отныне удовольствоваться только поцелуями и что ему вообще стоит задерживаться здесь хотя бы на день после Рождества. Эмили отстранилась.

— Я, пожалуй, пойду наверх.

Слэйд кивком указал на детский монитор в ее руке.

— Если хочешь, я присмотрю за этим, пока ты будешь укладывать Марка. Если Аманда проснется, займусь ею.

Ему нравилось держать ребенка на руках, но он старался делать это не часто, опасаясь, что удовольствие войдет в привычку.

Эмили подала ему монитор, и их пальцы соприкоснулись. Они не отдернули рук. В ее карих глазах он прочитал те же чувства, что испытывал сам, но приписал их сентиментальности, царящей во время праздника, ощущению, будто и он является членом семьи.

Поднимаясь по лестнице, он подумал о своей настоящей семье, о брате, которого еще не нашел, и о том, как может изменить его жизнь Хантер Коулберн.