Наблюдая за гибкой фигуркой Микланы, суетившейся у огня, Блейд почувствовал знакомое возбуждение. Еще не время, напомнил он себе и спросил:

– Эти таблетки, из которых ты готовишь еду, – зачем они? Мне помнится, что Майк извлекал угощение прямо из воздуха.

Миклана повернулась, подняла блюдо с дымящимся мясом и присела рядом с ним.

– Поешь, милый. Мы с тобой в походе, в опасной экспедиции, и тут все должно быть по‑настоящему. Все, кроме одного.

Блейд наколол на сухой стебель кусок посочнее.

– Что ты имеешь в виду?

– Уренов, Дик, наших хранителей‑Уренов. То, что ты видел – кувшины, парящие над столом, кресла, возникающие из воздуха, полеты в небесах – все это Урены. Правда, многое мы можем делать и сами… Мне не нужна помощь Урена, чтобы вступить с тобой в мысленный контакт… – она шаловливо улыбнулась, и Блейд вдруг ощутил привычную щекотку под черепом.

– А телепортация? – спросил он.

– Это дело Уренов. Понимаешь, они странствуют где‑то там, среди звезд и галактик, – девушка неопределенно повела рукой, – но постоянно поддерживают контакт с нами. Для них это небольшая проблема… их ментальные и энергетические ресурсы столь огромны, что трудно даже вообразить.

– Хм‑м… – прожевав кусок мяса, Блейд потянулся к кувшину с вином. – А твой Урен, девочка?.. Кто он? Или об этом не принято говорить?

– Нет, почему же… Мой Урен – и тот, кто хранит Майка, а также родителей, отца и мать, – наш далекий предок… – она на мгновение задумалась. – Если хочешь, наш дед! Он, вероятно, присматривает за сотнями или тысячами своих потомков… я никогда не интересовалась их количеством.

– И ты… ты можешь с ним говорить?

– Говорить? Нет, в привычном смысле – нет. Никто, оставаясь человеком, не может напрямую общаться с Уреном… это все равно, что беседовать с одаренной разумом звездой. Но я чувствую нашу связь… чувствую постоянно его присутствие… тут… – она коснулась лба.

– Он – направляет? Подсказывает?

– Нет. Кто может направлять человека, кроме его желаний и свободной воли? Предок хранит и выполняет мелкие желания. Ну, например, если ты решишь слетать в город или переместиться с помощью врат куда‑нибудь подальше… Но серьезные проблемы ты должен решать сам.

– Какие, например?

– Ну, вроде тех, над которыми бился Лоторм, создавая твое тело… Или, скажем, кого мне избрать отцом своего ребенка… – она подвинулась поближе к Блейду, и он обнял девушку за плечи. – Урен – это Урен, милый, а человек – это человек. Мы – разные, хотя в них много от нас, а в нас есть частичка их разума…

Они замолчали, прижавшись друг к другу и глядя на рыжие языки огня. Темные заросли вокруг были тихи и молчаливы, а искусственное небо с яркими звездами казалось столь же бездонным и беспредельным, как и те просторы космоса, где величественно плыли сгустки непостижимых плазменных разумов, ведя нескончаемый диалог со Вселенной и не забывая о своих потомках, обитавших на внутренней поверхности Большой Сферы. Да, она была большой, гигантской, в тысячи или миллионы раз больше Земли, но с точки зрения Уренов не существовало особой разницы между Землей и Урениром. Оба они являлись крохотными небесными телами, ничтожными пылинками перед громадой Мироздания, перед просторами, доступными звездным странникам, перед бесконечностью… И все же Урены не забывали! В отличие от богов, измышления дикарской фантазии, они хранили каждого из своих потомков, пока тем не приходила пора самим вступить в великое сообщество хранителей.