Остальные траулеры шли цепочкой сзади. Время от времени я оглядывался и проверял, все ли в порядке. В общем-то, я волновался зря - траулерами управляли надежные руки. Тем не менее я бы не поручился, к примеру, за Эрика Фипса: с него станется где-нибудь напротив Якорной Заводи взять да и бросить траулер на скалы, а потом потребовать компенсацию от правительства за то, что оно заставило его плыть по такому сильному течению.

- Здесь нашли утонувшую Шейлу. У нее был пробит череп.

Меня как током ударило.

- Именно так. - Я быстро овладел собой. Наконец-то кто-то хочет поговорить со мной об этом.

- Что? - Перс смотрел на меня с недоумением.

- Она лежала в воде вон там, между корнями деревьев, - ответил я. Полиция сказала, что Шейла, должно быть, свалилась и разбила голову.

- Да, так они сказали, - подтвердил Перс. - Послушайте, профессор. Я извиняюсь. Я не хотел вас обидеть. Наверное, думал вслух. Это со мной бывает. Я знаю, вы не хотите об этом говорить. Я ни в коем разе не хотел вас расстраивать.

- Ничего, Перс, я не расстроился. Прошло полгода; со временем все сглаживается. По мне, лучше поговорить об этом, чем видеть, как все избегают этой темы и жалеют меня.

- Может, оно и так. Да только когда вы начали... ну, в общем, засиживаться каждый вечер в заведении, мы все поняли, что вы, так сказать, топите свое горе. Мы иногда говорим об этом, но все понимают, что не стоит делать это при вас.

- Похоже на то, - признал я и перешел прямо к сути. - Что ты думаешь о смерти Шейлы, Перс?

Он поморщился. Должно быть, его покоробило слово "смерть".

В Риверсайде с годами выработался особый этикет, требующий говорить иносказательно о многих вещах. Поселок наш удаленный и изолированный, если не считать контактов Станции и еженедельных перевозок рыбы на грузовиках. Словами типа "смерть" здесь не пользуются - это считается непристойным. Если хотят сказать что-нибудь неприятное, то прибегают к эвфемизмам.

- Полиция сказала, что это несчастный случай, - пробормотал он.

Я понял еще кое-что. По всей вероятности, они вообще не обсуждали смерть Шейлы. За пять лет я разобрался в обычаях Риверсайда, хотя многого все еще не знаю. В общем, судя по тому, что я знаю об обычаях поселка, разговоров о неожиданной смерти избегают. Эта тема несет печать проклятия. Убийцей может оказаться любой.

Аркадия одержима децентрализацией, и периферийные поселки не очень-то подчиняются правительству. Риверсайд, к примеру, признает власть Комитета поселка, а не Всеаркадийского Совета. Так что отсутствие информации о прошлых приливах не удивляет - пострадавшие прибрежные поселки просто бойкотировали правительственных следователей...

Все рассуждения вылетели у меня из головы, когда траулеры пронеслись между утесами и на угрожающей скорости выскочили из Дельты. Перс боролся с рулевым колесом, и я поймал его укоризненный взгляд - по собственной воле он никогда не отправился бы в такое плавание. Море на подходах к реке усеяно острыми скалами. Многие коварно прячутся всего в нескольких дюймах под поверхностью; при этом никакими буйками они не отмечены, и рыбаки обходят их по памяти.

Правда, уровень воды был в этот момент выше среднего, зато течение вдвое быстрее обычного, так что все маневры приходилось начинать загодя. Сейчас все зависело от капитанов. Любой нуждающийся и ожесточившийся рыбак мог воспользоваться случаем и разбить свой корабль. Мне оставалось лишь беспомощно всматриваться в цепочку стремительно мчавшихся траулеров...

Но я недооценил гипертрофированную гордость этих людей. Цепочка сохранилась, змеей проскользнув между невидимыми препятствиями, которые при подобной скорости запросто могли продрать деревянную обшивку дна. Никто из этих восьми не собирался позориться и ставить под сомнение свое лоцманское мастерство. В одном месте, когда мы прошли высокие скалы, сердце у меня сжалось, потому что траулеры рассыпались во все стороны, как перепуганные овцы; но скоро цепочка восстановилась, и я понял, что каждый капитан знает свой безопасный проход в этом месте и предпочел следовать им, а не доверять лидерству Перса.