Демонстративно медленно, чтобы не провоцировать жандармов на расстрел, я опустилась на колени, сгрузив тело Жаке на пол. Оба дула напряженно сопроводили меня.

    – Послушайте, – попробовала я снова. – Этому человеку срочно нужен врач. И еще. Настоящие преступники уходят. Их можно догнать. У них как раз находится заложник!

    – Бросьте оружие! – озлобленно повторила женщина. Как же ее переклинило!

    – Вы что? Вы не должны в меня стрелять, не я злодейка на сегодняшнем вечере. И потом, если вы пристрелите меня, погибнет и моя подруга… Как вы этого не понимаете!

    – Бросьте оружие! – заорала женщина.

    Она приблизилась ко мне и почти уперла дуло в мой лоб. Ее напарник остался позади. Выглядел он растерянным и уже не целился. Явно не ожидал такой истерики от коллеги.

    – Анна… – осторожно произнес он.

    – Замолчи! – закричала женщина. – Где…

    Я не позволила ей закончить. Молниеносным движением ухватила за ствол, резко рванула на себя. В чопорной рекреации раздался варварский звук сломанного пальца… и револьвер оказался в моих руках.

    – Назад! – заорала я, направив железную игрушку в блюстителей порядка. – Бросить оружие!!

    Взгляд женщины-жандарма оставался безумным, когда она пятилась, сжимая кисть правой руки. Раздался глухой стук. Ее напарник бросил на паркет свой табельный, поднимая дрожащие ладони.

    – Как вам не стыдно! – сказала я, не опуская револьвера. – Вы должны бороться с бандитами. А сами толкаете людей на преступления. Где ваш разум?

    Они меня не понимали. Я видела это по глазам. В них читался только страх. Как бы «кровавая Мэри», только что прирезавшая месье в смокинге, не устроила парочке добросовестных жандармов глубокий свинцовый массаж.

    Я махнула на них рукой, подошла к мраморным перилам и крикнула вниз:

    – Здесь есть врач? Срочно нужен врач! У меня раненый!

    От компании мужчин отделился немолодой человек, с сомнением поднял подбородок, глядя на меня.

    – Быстрее сюда! – крикнула я ему. – Здесь раненый!

    Пока он неуклюже взбирался по лестнице, мальчик и девочка, игравшие в полицейских, изумленно пожирали меня глазами. Кажется, до них что-то дошло. Черт возьми, неужели для пробуждения их разума обязательно ломать им пальцы и махать под носом револьвером!

    Добравшийся до нас врач покосился на короткоствольный аргумент в моей руке, но, заметив этнографа, тут же кинулся к нему.

    – Господи! Это же Анри! Что с ним случилось?

    – Его пырнули ножом.

    Я опустила револьвер. В нем больше не было нужды. Раньше мужчина-жандарм сомневался, а теперь и вовсе убедился в моей непричастности к преступлению. Во взгляде женщины пропала истеричность. Осталась только дикая боль, заставившая ее прижаться к стене и исторгать безмолвный крик.

    – Он будет жить? – спросила я врача, кусая окровавленный ноготь.

    – Надеюсь… – ответил он, наклоняясь к губам Анри. – Да, он дышит. Нужны бинты, марля, антисептики…

    – Вы поможете? – спросила я мужчину-жандарма.

    – Да, – с готовностью закивал он. – Конечно.

    Я протянула ему револьвер и только тут поняла, что до сего момента никогда не держала в руках страшное изобретение человечества.