Бекуорт крепко провел ладонью по лицу.

– Нет, боюсь, других не знаю. Проклятие! Я подозревал, что если разрешу им обосноваться у меня на южном лугу, раньше или позже возникнут неприятности. – Он покачал головой: – Когда эти несчастные впервые появились здесь, вид у них был жалкий, но они показались мне вполне приличными... для цыган, так что я решил рискнуть. Последние пару лет я разрешаю им раскидывать здесь табор весной и летом. Но конечно, я должен был предполагать, чем это кончится... – Он поморщился. – Наверное, старость меня подвела. – Он отпил большой глоток эля, который им подали в серебряных кружках, и, с грохотом опустив кружку на стол, сказал: – Я прогоню их еще до заката.

Джулиан заколебался. Конечно, репутация цыган по части воровства чего угодно, от скота и еды до украшений и даже маленьких детей, была общеизвестна. Появление их где бы то ни было, чаще после того, как их прогоняли с предыдущего места, никакой радости у местных жителей не вызывало. Симпатии Джулиана были в данном случае на стороне его арендаторов, но он понимал, что, призывая к изгнанию цыган, выставлял на дорогу женщин и детей... хотя не было неопровержимых доказательств, что именно они вызвали пожар и что-либо украли.

– Милорд, – произнес он после минутного размышления, – нам ведь неизвестно в точности, что поджог совершили они и что они виноваты в случившихся мелких кражах. Может быть, мне стоит съездить к ним и поговорить? Я не хочу устраивать неприятности, которых можно избежать.

Бекуорт кивнул:

– Я ценю ваше предложение, милорд. Я не терплю воров и лжецов, но не могу осуждать этих злосчастных чертей, когда они пытаются накормить свои семьи. Как я уже говорил, именно это племя живет здесь последнюю пару лет и, кроме немногих мелких краж, ничем плохим себя не запятнало.

Возвратись во второй половине дня домой и узнав, что леди Диана и Элизабет не покидали своих комнат, Джулиан поспешил встретиться с Маркусом и Нелл. Он кратко рассказал им о том, что выяснил после встречи с Бекуортом и цыганами. Как оказалось, цыгане провели весь день на ярмарке около деревни Лимпстоун – выехали туда перед рассветом и вернулись затемно, так что никто из табора не мог быть у Вдовьего домика.

Нелл с любопытством посмотрела на Маркуса:

– Выходит, это не они. Тогда кто?

– Будем выяснять, – сказал Джулиан.

На следующий день погода вновь испортилась, и февраль перетек в март, не изменив серую краску небес и влажность воздуха. Работа во Вдовьем домике продолжалась, но с постройкой сгоревшей кухни ничего нельзя было поделать, пока шли дожди. Погода также препятствовала Джулиану и Маркусу в их поисках темниц из снов Нелл. Хотя один выдавшийся солнечным день они посвятили исследованию древней норманнской башни. Однако если там когда-то и была темница, каменные стены башни давно обвалились и уничтожили все ее следы.

Однажды утром в середине марта Нелл посмотрела в окно на мелкий дождичек и вздохнула:

– Чем же мы займемся сегодня? Присоединимся к дамам? Проведем инспекцию запасов постельного белья? Поштопаем? Вместе с Дибблем перечтем серебро? Почитаем? Задергаем слуг?

Она выглянула в окно. О, как бы ей хотелось отправиться на верховую прогулку или на длинную пешую! Да, даже в такой день, как сегодня. Она так устала от зимы.

Но хоть она скучала и томилась взаперти, Нелл черпала утешение в том, что новых кошмаров не было. Энн Барнс похоронили, и ее семья стала тихо горевать. Местные жители доверчиво приняли историю о падении со скал, и, кроме сожалений о такой печальной и бессмысленной смерти, никаких иных разговоров не последовало.

Доставленная тем днем почта еще больше испортила настроение Нелл. Отец написал, что его визит задерживается: он упал с лошади и, черт ее побери, сломал ногу.