— Он не добьется развода, — предсказывал Дигби. — Король не пойдет против общества.

Доходили ли до принца слухи о ее беременности, Кейт не знала. Она знала лишь то, что у нее все еще оставалась крыша над головой.

Прошло уже три дня с того момента, как появилась та зловещая колонка сплетен, однако принц все не приходил.

Продолжая держать палец на пульсе жизни высшего общества, Дигби чувствовал себя обязанным следить и за действиями герцога Дарлингтона. Он был втянут в скандал, связанный с графом Ламборном. Графа обвинили в адюльтере с принцессой Уэльской, в государственной измене, и люди короля пытались арестовать его. Дигби говорил, что обо всем стало известно, что Ламборн сбежал в свою родную Шотландию, но затем вернулся и попросил Дарлингтона устроить встречу с королем.

— И что было дальше? — заинтересовался Олдос.

— Я не знаю, что обсуждал с королем Ламборн, — ответил Дигби. — Но я слыхал, что его заточили в тюрьму.

— Черт побери, — высказался Олдос.

Дигби также заметил, что Дарлингтон посетил благотворительное чаепитие, где ему были представлены все дебютантки сезона.

— «Мисс Августа Ф. была тепло принята семьей», — зачитал вслух Дигби.

Кейт представила, как дебютантки проходят мимо Грейсона, как он смотрит на них, оценивая, смогут ли они быть герцогинями. Интересно, вспоминал ли он о ней, когда разглядывал дебютанток?

Он присылал ей пару писем, которые она отказалась прочесть и не позволила это сделать другим. Она не желала видеть его. Она сложила эти письма, перевязанные ленточкой, в шкатулку для драгоценностей. Чтобы вообще отключиться от всех этих переживаний, Кейт целые дни пекла печенье и относила лакомства в Сент-Кэтринс-Док.

Женщин весьма взволновала новость о том, что она беременна. Конечно, они спрашивали, кто же отец, но Кейт деликатно ушла от ответа, и они не стали давить на нее. Подобные ситуации не были для них большой редкостью. Они решили пошить новорожденному одежду и попросили Дигби снабдить их хорошей тканью от мистера Кузино.

Кейт вняла предложению Олдоса и продала некоторые драгоценности, полученные от Бенуа и принца, чтобы создать хотя бы какое-то гнездышко до того, как принц ее выгонит; а неизбежность этого Кейт осознавала с каждым новым днем все больше.

Глава 34

— До меня дошел слух, что Гарри в Париже оказался в стесненных обстоятельствах, — сказала мать Грейсона. Она оторвала взгляд от тарелки. — Карточные долги. В течение всех тех лет, пока герцогом был твой отец, в нашей семье не играли в азартные игры.

Герцогиня сидела за столом, напросившись к Грейсону на завтрак, после того как он отклонил ее приглашение пообедать. Он знал, что обитатели Дарлингтон-Хауса присматриваются к нему и осторожничают, понимая его дурное настроение, но он перестал обращать на это внимание. Он был сердит на многих из них.

— Молодые люди часто играют, мама. Это не конец света, ты же знаешь.

— Я не знаю, почему ты так сердит на меня, — пожаловалась мать. — Мне кажется, ты должен написать ему письмо и велеть немедленно возвращаться домой.

— Если ты считаешь, что Гарри следует вернуться домой, почему сама не напишешь ему? — устало спросил Грейсон.

— Ты герцог, Грейсон. Это твоя обязанность — поддерживать семейную честь.

О да, семейная честь, та самая честь, которая держала его за глотку.