Бледные щеки Маргарит покраснели.

— Распутница — обвинила она безо всякого пыла. — Ты бесстыдница.

Эви не смогла сдержать смешок.

Фэллон выпрямила спину, потрясая пальцем в воздухе.

— Я напомню тебе об этом разговоре после того, как ты встретишь мужчину, который веревки будет из тебя вить.

Маргарит отрицательно покачала головой, а затем повернулась к Эви.

— Честно говоря, если бы твой муж обладал хоть толикой здравого смысла, он бы увидел, что нашел для себя нечто большее, чем воображаемая женщина, — заметила Маргарит. — Просто посмотри на все жертвы, которые ты принесла во имя любви. Он не найдет более преданной жены.

— Спенсер этого не поймет, — Эви теребила кромку халата. — Я думаю, что не могу его на самом деле винить. У меня была уйма возможностей открыть ему правду, только я…

— Что? — спросила Маргарит.

Эви вздохнула.

— Я была убеждена, что он любит Линни. Глупо. Я знаю. И эгоистично. Я не смогла вечно скрывать правду, — Эви покачала головой. — Я была слишком влюблена думая, что он любит меня… даже несмотря на то, что не меня он любил.

— Это его упущение, — проронила Маргарит, ее глаза сверкали, как топазы.

— Он выглядит идиотом, — Фэллон вставила замечание со своей обычной прямотой. Ее щеки покраснели еще сильнее.

Она скрестила руки на груди.

— Мне следовало заплатить ему за визит.

— Все мужчины не могут быть такими же идеальными, как твой муж, — нагло вставила Маргарит, перерезая другую ленту в волосах Эви.

— Это правда, — Фэллон кивнула головой, прежде чем ее янтарные глаза стали серьезными. — Но Доминик не был таким с самого начала. Были моменты, когда он вел себя как законченный болван, — она наклонила голову, рассматривая Эви. — Возможно, твой Спенсер тоже будет таким же.

Эви покачала головой.

— Не думаю… и он на самом деле говорил такие ужасные вещи.

— И ты никогда ему это не простишь? — предположила Маргарит.

— Я могу простить, — ответила Эви несмотря на то, что боль в ее груди непрерывно жгла огнем. — Я просто никогда не смогу забыть.

И в этом была вся суть дела. Даже если Спенсер смягчится по отношению к ней, они никогда не смогут вернуть ту нежность, которая была ранее. Не после того дня в лесу. Ни после того, что между ними произошло.

Он никогда снова не посмотрит на нее так.

— Но что, если он простил тебя? И попросит тебя простить его? — уколола Маргарит. — Разве это не будет правильно?

— Просить? Да он должен умолять, — вставила Фэллон.

— Я не знаю, — Эви покачала головой. — Не думаю, что такое случится.

Потому что она всегда будет помнить ту боль. Она запомнила выражение его глаз, когда Спенсер отвернулся от нее, страх, который он поселил в ее сердце, когда объявил, что заберет ее сына.

Слезы жгли глаза, и она яростно заморгала. Она не могла этим рисковать. Не могла терпеть это снова. Если это и есть любовь, она ничего не хочет с этим делать.

Не из-за чего беспокоиться.

Он никогда к ней не вернется.

Она научится жить как раньше. Без него.

Спенсер очнулся в холодном поту, его обнаженная грудь вздымалась и опадала при каждом вздохе. Крик рвался из горла и душил его. Запустив обе руки в волосы, он потянул за концы, будто хотел вырвать их с корнем. Через мгновение ему удалось успокоить дыхание.

Откинув покрывало, он поднялся с кровати.