— По названию острова?

— Моя мать оттуда.

— На вид вы ирландка. Но вас можно по речи принять и за ирландку, и за англичанку. Почему?

— Вы очень любопытны, де Мариско. Я приехала к вам с деловым предложением, а не для того, чтобы рассказывать историю своей жизни.

Дымчатые голубые глаза сузились:

— Я хочу знать, с кем имею дело, Скай О'Малли. — Ее глаза сверкнули, но он продолжал:

— Вы говорите, что намерены объявить войну королеве Англии. И прежде чем я решусь рискнуть своим скромным положением, я хотел бы знать, зачем мне нужно вмешиваться в вашу личную вражду.

Секунду Скай размышляла, затем кивнула:

— Мой покойный муж — граф Линмутский. Из ваших окон видны огни моего замка. Когда несколько месяцев назад Джеффри умирал от белого горла, он оставил меня единственной опекуншей детей: наших общих, его и моих. Но королева изменила его волю в отношении наследника и прислала ему в опекуны своего фаворита Роберта Дадли. Граф обратил на меня внимание, а когда я пожаловалась на него Елизавете, та откровенно заявила, что я должна принять его ухаживания. Она ждет, что я стану ублажать ее любимчика, как шлюха. Мы с мужем были верными слугами ее величеству, пока находились при дворе. Такого отношения к себе я вынести не могу, но из-за сына не могу открыто выступить против королевы.

У де Мариско засосало под ложечкой. По-своему он был нравственным человеком, хотя его «дела» многим казались не совсем обычными.

— Да, безусловно, она дочь своего отца. И так же безжалостна, как он и та шлюха, Анна Болейн, которая ее породила. Хорошо, Скай О'Малли, графиня Линмутская, скажите, что вы задумали, и я отвечу, смогу ли я вам помочь.

— Мой английский флот приносит королевству большую прибыль, хорошую долю от плаваний имеет Елизавета. Каждый день они преумножают богатства в ее сундуках. Если мои ирландские суда станут грабить английские корабли, в том числе и мои собственные, меня никто не заподозрит, а королеве я сильно насолю. Но об этом никто не должен знать. Вот зачем мне нужен остров, де Мариско. Он расположен в одиннадцати милях от побережья Девона, и за день я смогу приезжать сюда и уезжать обратно.

Мои каперы будут на Ланди в безопасности, и вам это принесет пользу. Вы ведь не станете утверждать, что товары, которые проходят через ваши руки, приобретены законно.

Адам де Мариско довольно рассмеялся:

— Мне кажется, Скай О'Малли, что вы нуждаетесь во мне намного сильнее, чем я в вас. Но я вовсе не против того, чтобы немножко попиратствовать, и предлагаю вам помощь и убежище на острове в обмен на один процент ваших товаров, но лишь в том случае, — он остановился и, помедлив, быстро закончил, — если вы проведете ночь в моей постели.

Скай побелела, но быстро оправилась:

— Два процента захваченных товаров и ни пенни больше.

— Один процент и одна ночь, — игриво ответил он. Улыбка играла на его красивом лице.

— Но почему? — взорвалась Скай.

— Потому что, миледи, вы чертовски красивы. А я не вижу другого способа для такого человека, как я, обладать такой редкой особой, как вы. — Она казалась по-настоящему встревоженной, и де Мариско поспешил продолжить. — Если вы хотите отомстить врагу, никакая цена не высока. К тому же я прошу лишь одну ночь, дорогая.

Скай была раздавлена. Она безукоризненно рассчитала все. Но ее планы можно осуществить, обладая убежищем на острове Ланди. Она вспомнила о Елизавете Тюдор, хладнокровно использующей ее, как вещь. Вспомнила о Роберте Дадли и его извращенных наклонностях — а ведь то, что он проделал с ней, было только началом.

Теперь вот Адам де Мариско. Но по крайней мере он предлагал за это хорошую цену.