В бражном зале собрались славные воины, там были все вожди. Могучеродный и военный вождь сидели на средних каменных сидениях на возвышении. Там они обсудили всё, что касалось порядка сражения и похода войска, о чём позже будет поведано. Беседа эта была долгой, когда же она завершилась, все отправились по своим местам спать, ибо уже давно наступила ночь.

Когда все разошлись, и воцарилась тишина, Могучеродный в лёгкой одежде и без оружия покинул бражный зал и быстро направился к другому концу долины. Он прошёл мимо всех шатров и оказался, наконец, перед шатром рода Вола. Юноша подошёл к высокой скале, поднимавшейся над землёй подобно снопам чёрных шестов, стоящих близко друг к другу. Называлась эта скала Шест-камень, и с ней были связаны истории про эльфов (по этой причине Камнеликий днём с радостью осмотрел её).

Луна только что осветила Долину Теней, и под её светом, там, где тень высоких утёсов не закрывала землю, блестела трава. Поверхность Шест-камня светилась светло-серым сиянием. Взглянув на него, Могучеродный заметил, что у его подножия кто-то сидит. Подойдя ближе, он разглядел женщину и узнал в ней Наречённую. Он сам просил её дождаться его у этой скалы сегодня ночью, ведь скала стояла недалеко от шатров рода Вола, и теперь, когда он приближался к Наречённой, сердце его ликовало.

Девушка спокойно сидела на неосвещённой стороне камня. На ней была та же одежда, которую она носила весь день: сверкающая котта без кольчуги, без шлема – лишь венок из ветрениц на голове. Девушка сидела, закинув ногу на ногу и положив на колени ладони. Пока юноша подходил, она не шевельнулась, и только когда он был совсем уже близко, тихо произнесла:

– Вождь рода Волка, великий воин! Ты желал поговорить со мной. Хорошо, когда друзья говорят накануне сражения, ведь они могут больше и не встретиться при жизни.

Юноша молвил:

– Наш разговор не будет долгим. И тебе, и мне этой ночью нужно выспаться – завтра будет много работы, но раз уж, как ты сама сказала, о, прекраснейшая из женщин, может так статься, что нам не суждено больше поговорить при жизни, я попрошу тебя сейчас, пока мы оба живы и так близко друг к другу, – позволь мне рассказать о моей любви к тебе. И ты, нежнейшая из всех божественных и людских родов, конечно, не откажешь мне в этом?

Девушка очень нежно, хотя и с улыбкой, ответила:

– Брат сыновей моего отца, как я могу отказать тебе в этом? Разве ты не сказал уже, что хотел? Что же ещё ты можешь добавить к услышанному мною?

– Ты говоришь правду. Могу я тогда поцеловать твою руку?

Уже без улыбки девушка ответила:

– Конечно, как и все мужчины, что могут называть себя моими друзьями. Ты ведь мой друг.

Юноша взял её руку и поцеловал, но не выпустил, а девушка не попыталась высвободить её. Луна ярко освещала их, и в её свете юноша не видел, покраснела ли Наречённая, но ему показалось, что на лице её отразилось смущение. Он произнёс:

– Было бы лучше поцеловать тебя в щёку и заключить в объятия.

– Мужчина сделает со мной это только тогда, когда я сама захочу, а так как ты мой друг, то, признаюсь тебе, подобного желания у меня нет. Подумай, как мало прошло времени с тех пор, как меня огорчила потерянная любовь.

– Если считать часы, то времени прошло мало, но за это малое время многое случилось.

– Знаешь ли ты, можешь ли представить, какой стыд я испытывала под взглядами моих родичей. Из-за сердечной боли я не дерзала глядеть в лицо ни одному мужчине. Мне казалось, он может увидеть мою скорбь.

– Я хорошо понимаю это, но ты не стыдилась, когда не так давно открыла мне свою печаль.

– Это правда, ты был добр ко мне. Похоже, ты стал для меня близким другом.