Когда они подошли к ручью, Лучница подбежала к старику старейшине, чтобы помочь ему перейти воду по когда-то положенным для этого камням. По тому, как она помогала ему, было видно, что девушка очень любит старика, ведь тот был довольно крепким, чтобы самому перейти вброд поток, доходивший ему лишь до пояса. Лучница уже сняла свои боевые одежды, и на ней была только белая шерстяная котта. Она стояла в воде у камней, и быстрое течение журчало над её коленями, а старик опирался на плечо девушки, добродушно поглядывая на неё. Лучезарная шла следом, так аккуратно переступая с камня на камень, что можно было залюбоваться. Она счастливо улыбалась, а когда ступила на зелёную траву, лицо её зарделось, и девушка опустила глаза, словно стыдясь чего-то.

Вожди поднялись пред главой дома Вола, а Могучеродный подошёл к нему и поприветствовал, взяв его за руку и поцеловав в щёку. Страж Зала молвил:

– Желаю здравствовать вождям родов и друзьям моей земной жизни!

Могучеродный попросил старика занять место рядом с ним, и все мужчины снова сели. Лучезарная прислонилась спиной к молодому ясеню, поставив ноги вместе, а Лучница расхаживала взад-вперёд по короткой дорожке, всё время находясь близ старейшин так, чтобы слышать их разговор.

Страж Зала произнёс:

– Могучеродный, я упросил сестру свою Лучницу привести меня к тебе. Мне нужно поговорить с тобой, и славно, что здесь я вижу и моих родичей из рода Лика, ибо то, что я желаю тебе сказать, важно услышать и им.

Могучеродный ответил ему:

– Гость, воин рода Вола, твои речи всегда приятны, и если ты пришёл, чтобы попросить меня о чём-то, то слова твои будут для меня ещё желаннее.

Страж Зала спросил:

– Скажи, Могучеродный, видел ли ты сегодня дочь мою, Наречённую?

– Да, – ответил, покраснев, Могучеродный.

– Что ты думаешь о её здоровье? – спросил Страж Зала.

Могучеродный ответил:

– Ты и сам знаешь, что лихорадить её уже перестало, и она поправляется.

Страж Зала сказал:

– Через несколько дней, возможно, мы отправимся домой, в Дол. Когда, ответь мне, Наречённая сможет выдержать путь, если её понесут на носилках?

Могучеродный промолчал, а Страж Зала улыбнулся ему и спросил:

– Или ты хотел бы, чтобы она задержалась подольше, о, вождь сынов Волка?

– Да, – сказал Могучеродный, – излишне путешествовать сейчас в Дол.

– Ты так думаешь? – спросил Страж Зала. – А не думаешь ли ты, что если она отправится с нами, то вскоре ей придётся вернуться сюда?

– У меня и в самом деле есть мысль, – ответил Могучеродный, – взять её себе в жёны. Будешь ли ты против этого? Прошу тебя, друг мой Железноликий, и ты, Камнеликий, и ты, Ликородный, и ты, брат мой Божественноликий, молвите своё слово в мою поддержку.

Страж Зала, поглаживая бороду, сказал ему:

– В пиршественном зале рода Вола опустеет одно место, и многие сердца понесут горькую утрату, если Наречённая никогда больше не вернётся к нам. Мы не думали терять её после того, как отдадим замуж, ведь от дома Вола до дома Лика не так уж и далеко. Но теперь, когда мне будет не хватать её, я возьму свой посох и пойду по улице города, сказав себе: девушка, должно быть, ушла навестить моего друга Железноликого, хорошо, должно быть, ей в доме Лика. А потом вспомню, что между нами лежат леса и горные пустоши. А что скажешь ты, Старейшина Дола?

– Это будет большой потерей, – отозвался Железноликий.