— Челове-эки, вы плохо усвоили прошлый уро-о-ок… Мы разрушили все ваши ка-аменные города-а-а… Вы забы-ыли, мы-то по-омним.

Эльза почему-то ожидала, что, захватив ее в плен, плавуны станут расспрашивать о форте, о том, сколько людей его охраняет, какое у них оружие…

Плавунам, похоже, до всего этого не было дела. Никто ее ни о чем ни спрашивал. Не держал в клетке, не привязывал. А зачем? Петля живого щупальца на шее была надежнее любой привязи. Она задушила бы ее прежде, чем Эльза успела убежать от прибрежного поселка плавунов. И прежде, чем успела бы перерезать щупальце чем-то острым.

Вот работать заставляли. Собирать на залитых водой лугах водоросли, а потом сушить их и толочь. Чистить острые ракушки. Кормить ядовитых летучих рыб. Чистить за огромными существами с черной лоснящейся кожей, двумя плавникам и хвостом и с дружелюбными мордами, смахивающими чем-то на короткошерстых котов. Эти чудища заменяли планунам скаковых лошадей.

Зачем плавунам была нужна человеческая пленница, Эльза не понимала. Не ради же работы ее захватили? Ведь наравне с ней занимались точно таким же трудом и другие плавуны, и было не похоже, что они не справляются без помощи пленников.

Убивать, кажется, тоже не собирались. По крайней мере, пока.

Но пришло время, когда Эльза от души пожелала, чтобы ее лучше убили. Случилось это, как только она поняла, что плавуны привели ее к себе лишь по прихоти одного из них, с зеленоватыми плавниками на предплечьях.

…Когда несколько месяцев спустя Эльза больше не могла трудиться на залитых водой лугах — наклоняться за водорослями мешал живот — ее перестали заставлять работать. Начали лучше кормить. Когда как-то раз заболела — лечили. Даже говорили изредка.

Настал день, когда плавун с зеленоватыми плавниками на предплечьях подошел к Эльзе, долго рассматривал ее прозрачными рыбьими глазами без ресниц, а потом снял с ее шеи щупальце-ошейник.

Эльза убежала той же ночью…

— В маленьком королевстве этому событию очень обрадовались. И сыграли принцу с принцессой громкую, красивую свадьбу. Вот после нее-то принцесса с принцем и зажили долго и счастливо…

До форта Эльза все-таки добралась. Измученная, чуть живая — но дошла.

Не сказать, чтобы ее появлению особо обрадовались. Но удивились. А некоторые даже изъявили сочувствие. Которое, впрочем, немедленно иссякло, как только Эльза рассказала, что с ней приключилось.

Выслушав ее историю, переселенцы, привечавшие в форту чужаков и картежников, легкомысленных девиц и просто подозрительных личностей, регулярно устраивавших безобразные пьяные драки в салуне, окаменели лицами. Многие из них уже потеряли кого-то из близких в непрекращающихся схватках с плавунами, потому рассчитывать на их сочувствие Эльзе не приходилось.

— Только ублюдочных плавунцов нам тут не хватало, — пришли к единодушному выводу переселенцы.

Они бы собственноручно вытолкали Эльзу за стены форта и спокойно захлопнули бы за ней ворота, а еще лучше — спалили бы на костре, но тут вмешался Эд. Прошел сквозь толпу — звенели исцарапанные шпоры на тяжелых сапогах, ладонь лежала на рукояти револьвера — а покажите-ка хоть одного, кто не видел, как ловко он управляется с этим оружием! — линии подбородка жесткие, застывшие, шрам на смуглом лице побелел, а в пасмурных глазах вот-вот грянет гроза. Подошел к Эльзе, которую окружила клокочущая возмущением и праведным гневом толпа, взял ее за руку и молча, спокойно, не торопясь, повернулся спиной и повел сестру в офицерскую пристройку к казарме.

— Поживешь пока здесь, — едва не впервые обратился он к ней.