– До сих пор поверить не могу. – черноглазый Бог сидел в кресле напротив, держа на коленях шпагу. – Как ты додумалась до такой гадости?

– Про Кину вспомнила. «Скат», вина! – Тресса бросила другу тяжелую бутылку. – Разливай.

– Ты же не пьешь!

– За это грех не выпить!

– Кто тут не пьет? – из зажигалки выскочил дух. – Этот алкаш не пьет?!.. Ой, простите, госпожа. – дух умолк и сгинул.

– Уважает, мерзавчик. – Тресса пригубила вино. – Все же просто, Рин. Какая нормальная влюбленная девица вынесет, если предмет ее обожания вдруг превратится в самую настоящую женщину?

– Влюбленная – вынесет. А вообще, это не честно.

– Почему? Если моя раса умеет менять пол, что в этом нечестного?

– Ты меня переиграла. Один‑ноль.

– Ах, вот что тебя расстраивает! – Тресса вновь рассмеялась. – Утешься. Живой и ладно.

– Мысль по‑своему верная. – Рин погладил шпагу. – Слушай, может ты и с Птицей так же, а?

– Почему бы нет? – Тресса отставила бокал и вышла из рубки. Рин мечтательно улыбнулся. Если Птица охладеет к Конунгу так же как Викки, у него, Рина, появляются все шансы. Кто, в самом деле, может соперничать с Богом, кроме растреклятого Фокса, который просто успел раньше...

– Hикогда больше... – угрожающим шелестом прозвучал низкий мягкий голос, – никогда больше, слышишь Рин, не пытайся влиять на меня, когда я меняю пол. Птица – моя добыча.

Эльрик бесшумно скользнул мимо ухмыльнувшегося приятеля. Брезгливо посмотрел на бокал.

– "Скат", водки! Да не вздумай разбавить! – и, шикнув на вновь осмелевшего духа, пробежал пальцами по клавиатуре, задавая кораблю координаты. – Да, кстати, Рин, ты ведь обещал тогда. Какого ж флайфета?

– Что?

– Викки. Ты обещал, что все закончится.

– Все и закончилось.

– Угу. Только меня не предупредили про возможные рецидивы. Забыли наверное?

– Это не рецидивы, Эльрик. – покровительственно возразил Рин и потянулся к появившемуся на столе графину.

– Да? – Шефанго отставил графин в сторону.

– Да. – сказал Бог и графин оказался у него в руках. – Это демоны.

– Водку отдай. – сказал Эльрик, без особой надежды.

– Не отдам. Ты ее всю выжрешь.

– И что демоны?

– А то, – промурлыкал Рин, аккуратно разливая выпивку по крохотным рюмкам (Эльрик недовольно поморщился) – что любовь, друг мой, Император, страшная штука. Когда она сама по себе, она становится оружием, понимаешь? А ты – мишенью. Эти твари использовали заложенную мной череду образов... Как бы это попонятней... – Рин выпил и налил себе еще. Эльрик отобрал у него графин и плеснул себе водки в объемистый кубок. – Алкаш. – констатировал Бог.

– Ты продолжай.

– Да. Череда образов. Понимаешь, я из каких‑то дурацких соображений сделал тогда так, что раз в поколение на Марсе рождалась девочка, точь‑в‑точь похожая на Викки. Моя сентиментальность и тонкая, чувствительная натура, душа поэта и...

– Короче.

– Гм. Да. Ну вот, демоны взяли внешность, взяли легенду, создали необходимый эмоциональный фон и – результат налицо! Они ведь знали, что ты придешь. За мной придешь. А я им был здорово нужен.

– Пользы с тебя...

– Вот то‑то и оно, что Бог я маленький, в твоем мире почти и не Бог, а здесь и подавно.