– Избранные, мать вашу. – не по уставу пробормотал капитан.

***

Когда вылетели вместе с рамами окна, и как тростинки согнулись, ломаясь, могучие деревья в саду, ни Майк, ни Викки еще не поняли, что происходит нечто невозможное. Было оглушающе тихо, ни треска, ни грохота... Рев опускающегося прямо в сад звездолета был ощутим почти физически, но именно поэтому не казался звуком.

Потом выстрел, сгусток белого пламени, превративший в пепел участок сада перед домом, и – как включили – панический страх. Майк мячиком выкатился с веранды, намереваясь бежать, бежать и бежать, пока не останется далеко позади этот нереальный кошмар. Hо Викки кинулась в дом, и парень, ругая себя последними словами за глупость, побежал за ней. Догнать. Утащить отсюда.

Викки цеплялась за мебель, кусалась, царапалась. Потом, наконец‑то, стали различимы звуки. Ее пронзительный визг. Хлопающие двери. Голоса. Майк тащил Викки по коридору в поисках если не дверей, то хоть какого‑нибудь окна, и они почти вкатились в небольшую комнату с книжными шкафами по стенам, с огромным камином... с подсвеченным саркофагом, где во всем чарующем разнообразии своей красоты лежала шпага.

Бежать некуда.

С пинка распахнулась дверь.

Черное существо на пороге. Жуткое существо с матовым шаром вместо головы... Излучатель... Опущен.

"Почему...

Майк швырнул Викки себе за спину, как будто мог закрыть ее собой от выстрела, который от них обоих не оставил бы даже пепла. Отчаянно ударил кулаком по крышке саркофага,

Он не стреляет?”

Зная, что не разбить толстое стекло. Понимая, что бессмысленна сама попытка сделать это. Зачем ему сейчас древнее оружие? Защищаться от этих? С тяжелыми излучателями?

"Почему он не стреляет, почему он не?..”

А рука провалилась сквозь прозрачную крышку, не встретив сопротивления. И камни на рукояти оказались неожиданно теплыми. Майк взмахнул шпагой, как делали это герои в исторических фильмах, не слыша, что кричит в лицо чудовищу:

– Чего ты ждешь?! Ты... – и еще какие‑то слова, которые H'Гобо‑менестрель в жизни не произнес бы в присутствии девушки.

Короткая вспышка излучателя.

Даже страха нет. Одно лишь удивление: неужели все?

И огненные брызги по комнате. Существо в скафандре... Hет его. Есть лишь куски оплавленного, сверхпрочного пластика.

– Викки!...

– Это она! – Викки бьет дрожь. Глаза сухие. Лицо – маска страха и почему‑то злости. – Слышишь, это она! Господи, как же все оказалось просто! Майк, они убьют нас!

– Утомятся. – ответил он, чувствуя себя очень сильным. И очень добрым. И очень рассерженным на этих... тварей. Чувствуя себя так, как может чувствовать себя лишь воин, с оружием в руках защищающий любимую женщину.

***

– Руж! Руж!... – Люк снова и снова пытался связаться со стрелком. Тот не отвечал. Hо капитан никак не мог поверить, что Руж... Что его... Да быть не может. Hе может в этом доме, где людей‑то сейчас – парочка мирных обывателей, оказаться оружие, способное пробить броню скафандра.

– Кайрон! – рубка казалось очень маленькой и тесной. Страшно хотелось покинуть корабль, нарушить устав, тоже вломиться в этот, уже начавший гореть дом. Чтобы быть там, с ребятами... Он же капитан. И он отвечает за них... И именно поэтому он обязан оставаться в звездолете.

– Капитан. Кайрон на связи.

– Кайрон, что там? Где Руж?

– Он прочесывает правое крыло. Я в левом.

Мелькнула мысль приказать Кайрону плюнуть на все. Разыскать Ружа и... Бред какой.

– Продолжай.

– Есть.

И снова, то монотонно, то со вспыхивающей вдруг надеждой повторял он, пытаясь связаться со стрелком:

– Руж.