|
- Это такая кислота. Дезоксирибонуклеиновая. Он, жалко улыбаясь, поправил пенсне. - Кислота, - повторил он перехваченным голосом. - А зачем она такая? - Иначе ее никак не назовешь, - сочувственно сказал я. - Разве что сокращенно - ДНК. Да, вы это пропустите, Федя, читайте дальше. - Да-да, - сказал он. - Я лучше пропущу. Он снова принялся читать, а я смотрел на него и думал, какой же чудовищной мощью должна обладать Большая Круглая Печать, если одного прикосновения ее к бумаге оказалось достаточно для того, чтобы навеки закабалить этого свободолюбивого снежного человека, этого доброго и деликатного владыку неприступных вершин, и превратить его в вульгарный экспонат, в наглядное пособие для популярных лекций по основам дарвинизма. Потом я услышал осторожное кваканье и обернулся. Кузька был, конечно, тут как тут. Он сидел на крыше заводского управления и робко поглядывал в нашу сторону. Я помахал ему и поманил его пальцем. Он, как всегда, страшно смутился и попятился. Я призывно похлопал ладонью по траве возле себя. Кузька смутился окончательно и спрятался за вытяжную трубу. Витька вдруг рявкнул. - Хватать и тикать. Плевал я на них на всех. Подумаешь, Печать... В первый раз, что ли... - Главное в нашем положении, - сказал Роман, не открывая глаз, - это спокойствие. Выдержка и ледяное хладнокровие. Надо искать пути. - Главное в нашем положении - вовремя рвануть когти, - возразил Корнеев. - Унося что-нибудь в клюве при этом, - добавил он. - Нет-нет, - встрепенулся Эдик. - Нет! Главное в нашем положении - не совершать поступков, которых мы потом будем стыдиться. Я посмотрел на часы. - Главное в нашем положении - не опоздать к началу заседания. Лавр Федотович очень не одобряет опозданий. Мы встали. Федя из вежливости тоже встал. Когда мы выходили из скверика, я обернулся. Федя уже снова читал. А Кузька сидел рядом с ним и пробовал на зуб шапочку с бубенцами, которую часто оставлял после себя Панург. 2 Ровно в пять часов мы перешагнули порог комнаты заседаний. Как всегда, кроме коменданта Колонии, никого еще не было. Комендант сидел за своим столиком, держал перед собой раскрытое дело и аж подмигивал от нетерпеливого возбуждения. Глаза у него были как у античной статуи, а губы непрерывно двигались, словно он повторял в уме горячую защитительную речь. Нас он не заметил, и мы тихонько расселись на стульях вдоль стены под табличкой "Представители". Роман сразу же принялся орудовать пилочкой для ногтей. Витька засунул руки в карманы и выставил ноги на середину комнаты. Эдик, усевшись в изящной позе, осторожно озирался. Он скользнул равнодушным взглядом по демонстрационному столу прямо перед входом, по маленькому столику с табличкой "Научный консультант", с некоторым беспокойством задержал взгляд на огромном, под зеленой суконной скатертью столе для Тройки и, все более беспокоясь, принялся изучать увлеченного коменданта, полускрытого горой канцелярских папок. |
