— Да, я была с ним знакома. — Ее голос долетел до нее самой словно из какой-то дальней дали. — Но это было очень давно.

А если точнее — два года три месяца и четыре дня назад.

— Я не знал, что ты была в Штатах, — обиженно заметил Кийт. — Ты никогда не рассказывала, что ездила в Америку!

— Я и не ездила. — Марианна глубоко вздохнула, надеясь, что приток кислорода избавит ее от шума в ушах. — Хоть он и американец, но семья его отца большую часть года проводит во Франции. А моя мать — француженка. Мы познакомились на вечеринке в Париже, когда он навещал деда и бабку, а я — своих французских родственников. Не Бог весть какая тайна. — Марианна попыталась улыбнуться, но дрожащие губы не желали складываться в улыбку. — Некоторое время мы встречались, — добавила она, надеясь, что голос ее звучит небрежно.

— Встречались? — осипшим голосом повторил Кийт. — У тебя был роман с де Сансом?

Можно подумать, она призналась, что крутила роман с Наполеоном!

— Да, было дело. Но теперь это в прошлом, — сухо ответила она, твердо встретив его взгляд. — В далеком прошлом.

— Марианна… — Он замолчал, а затем произнес негромко, словно обращаясь к самому себе: — И, похоже, расстаться предложила ты, а не он.

— Почему ты так решил? — спросила Марианна. Ей хотелось одного — чтобы этот разговор побыстрее закончился.

— По его лицу, когда он увидел тебя. — Кийт вгляделся в нее и медленно покачал головой. — Выражение у него было точь-в-точь как… Это его ты увидела на террасе, верно?

— Да, — холодно ответила Марианна и пожала плечами. — Послушай, Кийт, может быть, оставим этот разговор? Все уже отошло в историю, и я не хочу больше об этом говорить.

— Возможно, Хадсон де Санс так не считает, — заметил Кийт. — Кажется, ему есть что обсудить с тобой.

— Мы не виделись два года! — Марианна почувствовала, что голос ее звучит слишком резко, и заговорила более спокойно: — Что бы ни происходило между нами, это давно кончено.

— Гм…

У столика появился официант с подносом, и беседа прекратилась. Но Марианне кусок не лез в горло; снова и снова она перебирала в памяти каждую подробность недавней встречи с Хадсоном.

Он выглядел, как всегда, безупречно. Один вид его мог вызвать благоговейный трепет. Выше шести футов ростом, он возвышался над остальными мужчинами как башня; прекрасно сшитый костюм не мог скрыть натренированные мускулы, а черные как вороново крыло волосы и темно-серые глаза на красивом волевом лице были невероятно привлекательны. Никогда до сегодняшнего дня Хадсон не казался Марианне холодным и жестоким. Однако сегодня он именно таким и был — суровым, безжалостным, бескомпромиссным; только теперь Марианна смогла в полной мере оценить тот знаменитый «напор», который создал юристу де Сансу славу в суде.

О Хадсоне говорили, что он вцепляется противнику прямо в горло и не отпускает, пока не добьется своего. Кроме того, он не продавался ни за какие деньги. Самые свирепые преступники трепетали от страха, узнав, что де Санс собирается представлять в суде их противников! Но с Марианной Хадсон был иным — нежным, внимательным и удивительно чувственным.

— Марианна! — Голос Кийта извлек ее из пучины болезненных воспоминаний. — Ты меня не слушаешь?

— О, извини, — поспешно ответила Марианна.

— Это я должен извиниться, — тихо заметил Кийт. — Ты все еще любишь его, верно? Только слепой мог бы этого не заметить.