– Кого? – Я непроизвольно вздрогнула и ударилась виском о микроскоп. Крис всегда предупреждала о своем появлении нежной трелью или сигналом. Но не сейчас… Я потерла пальцем ушиб и обернулась к камере. Хотя для Крис это и неважно, но я считала ее личностью и предпочитала разговаривать, так сказать, «лицом к лицу», как с человеком.

– Расскажи все, что ты знаешь о Люке Донаване, – холодно произнесла Крис через динамик, – он растворился в Александрии, словно тень. Скорее всего, у него здесь есть сообщник, и он помог ему спрятаться.

– А ты уже обнаружила, что он украл? – поинтересовалась я.

– Лабораторные образцы семян из кабинета твоего отца, прототипы его эталонов, – ответила Крис. В ее голосе мне почудилась укоризна, словно я была в чем то виновата.

– Я рассказала о Люке все, что знала, – ответила я, вздохнув, – я увидела его впервые после сорока пяти лет и была сильно удивлена.

На самом деле после того, как приехала, я пыталась искать его в Александрии, но ничего не вышло. Много семей жили за чертой города, занимаясь теплицами, фермами, работая на руднике. Крис подключать я постеснялась, я вообще не рассказывала ей о своем приключении, и, как оказалось, зря.

– Постарайся еще что то вспомнить, Нина, – попросила Крис, – ты одна его видела и знаешь. У тебя прекрасная память, помогут самые незначительные детали, возможно, он что то рассказывал о друзьях, называл имена.

– Хорошо, я постараюсь, – устало выдохнула я и добавила: – Ничего же непоправимого не произошло? У отца запасы этих семян почти в каждом кабинете. Он может создать еще, формула то сохранилась. Да и семена порченые… Урожая все равно не будет.

– Вор должен быть наказан, – отрезала Крис металлическим голосом, – я не позволю дикарям безнаказанно воровать мои разработки…

Вообще то это были папины разработки, но я не стала спорить. Усталость трех бессонных суток давала о себе знать, да и поесть не мешало бы.

– Ты никогда не рассказывала о «дикарях», – я обернулась к рабочему столу и принялась сортировать записи по датам и заносить в дневник результаты опытов, – кто они? Где живут? Что делают?

– Нина, – отрезала Крис, – ты учила историю в школе. Там сказано достаточно. Остальное неинтересно. Спокойного вечера. Сообщи, если что вспомнишь… Я очень разочарована…

Крис отключилась. Я растеряно смотрела перед собой и размышляла. Крис разочарована? Мной? Моим бездействием? Исследованиями? Подростковой дружбой с Люком или тем, что я держала ее в тайне? Или тем, что я отказываюсь делать детей с Жаком? Настроение упало до нуля. Крис была моей лучшей подругой, советчиком и патроном. Я высоко ценила ее мнение, и раньше она никогда не ругала меня. Было обидно и больно.

Я посмотрела на часы – через полчаса закат. Собрала электронные дневники, вложила в ячейки планшета (программа сама отсортирует и впишет полученные результаты), когда я приду домой, уже будут построены графики и диаграммы. Мне останется только оценить результативность и сделать выводы. Накинула куртку и вышла из кабинета. Впереди два дня отдыха. Я все равно буду работать, но только дома. Какой в этом смысл? Но правила есть правила, и Крис строго следит за этим. Она вообще помешана на правилах и регламентах, соблюдении распорядка и инструкциях. И это необходимо в нашем мире. Таком враждебном и чуждом людям.

Я жила в институтском городке, в крошечной квартирке с ионным душем и небольшим кухонным автоматом. В комнате едва помещались кровать, стол и маленький шкафчик. Но и это было благом. Многие до сих пор не имели собственного жилья и обитали в общежитиях. Энергия была на вес золота. Маленькая атомная станция, привезенная с Земли, давно перестала работать, полезных ископаемых на Рапиде было немного, оставалось только отбирать тепло у солнца.