3

Нет более достойной темы для поэта, чем любовь к женщине и путешествующий караван. О, великие караваны древности, что насчитывали до тысячи верблюдов! Несколько часов можно было наблюдать их ход, не сходя с места — где-нибудь в маленькой придорожной чайхане, укрытой от лучей-углей старым выцветшим пологом. Медленно отпивать из глиняной пиалы зеленый чай и обсуждать новости с караван-баши, что решил остановиться и проследить свой караван до самого последнего путника. Вот на небольшом коренастом осле едет погонщик, ведя за собой полудюжину привязанных верблюдов, за ними — второй, третий, четвертый… С незапамятных времен бредут по этой дороге караваны, перевозя товары и купцов по ладони великана Тамхиги-и-дура. И лишь пыль поднимается им вслед и опускается на дорогу вновь. День сменяет ночь, ночь сменяет день, но время в придорожной чайхане застыло на века.

Маленький пенджабец-индуист Радж Сикх с хитрыми бегающими глазенками, цвет которых менялся по несколько раз на день да великан-перс Реза, едва умевший связать несколько слов — такие спутники достались Фархаду. Три верблюда неспешно передвигали ноги, увозя их всё дальше и дальше от древнего города Лахора.

Ночью, на привале, путники жгли костры, ужинали да осторожно перешептывались между собой, обсуждая какие опасности могут их подстерегать в загадочной стране Офир.

— Рассказывают, что путешественник Синбад, — вороша угли тонким прутом, говорил Радж, бросая быстрые, словно удары кинжала, взгляды на воина, — однажды прошел краем Офира, но встретил огромное стадо аль-каркаданнов и не рискнул идти вглубь.

— Встретил кого? — не понял Реза.

— Это большие звери — во много раз больше коровы или буйвола. Посередине головы у них огромный рог длиною в десять газ-и-шари, и на нем изображен человек. Рог этот настолько остер, что, щипая траву, аль-каркаданн может подцепить на него слона, да так и носить с собой, не замечая лишнего веса.

— Слон большой, — сообщил спутникам Реза таким тоном, словно открывал им большую и важную тайну. И, немного подумав, добавил: — Значит, аль-каркаданн ещё больше.

После чего улегся на бок у костра и тут же заснул.

— А когда жир слона начнет стекать по рогу, — не обращая внимания на уснувшего перса, продолжал индус, — то попадает аль-каркаданну в глаза, зверь слепнет и впадает в безумие. Множество безумных чудовищ носятся по стране Офир, затаптывая насмерть всё живое, нечаянно попавшееся на пути. Вот отчего никто из людей не живет в этой стране — там невозможно построить город и защитить его. И даже идти туда — полное безумие.

— Но ты же идешь, — хмыкнул в ответ Фархад. — Значит, пойду и я. И долго эти безумные чудовища живут после того, как ослепнут?

Радж Сикх вздохнул и стал укладываться спать рядом с огромным персом. Он понял, что испугать своего нового спутника ему не удастся.

— Они живут, пока не умрут от голода, — пробормотал он. — Затем они ложатся на землю, и за ними прилетает птица Рухх. Она уносит аль-каркаданна в своих когтях птенцам, чтобы кормить их. И самим зверем, и тем, что на его роге.

С этими словами маленький индус уснул, а Фархад ещё долго сидел, вороша прутом угли костра, смотря на звёзды да размышляя о том, что ждёт его в загадочной стране Офир. Потом мысленно обратился к Аллаху, прося помощи, и тоже лег у костра.

Так продолжалось день за днем — долгий путь, неспешно бредущие верблюды, маленькие поселки вдоль торгового пути, а вечером — страшные истории Раджа Сикха.