— Хватит игр, — громко произнес Сокол.

Повернув голову, я увидела его, стоящего посреди застывших селян с пистолетом в поднятой руке.

— Правильно, — поддержал Серый, — вали их.

— Вали их, — насмешливо повторил возвышающийся надо мной усатый мужчина в тельняшке. Снизу мне плохо было видно его лицо, но поклясться могла бы, что, за исключением оживших глаз и шевелящихся губ, оно являло собой застывшую маску. — Давай, перестреляй тут всех.

— Зачем всех? — Темный направил оружие на Сергея. — Одного хватит.

На шутку это не походило.

— Блефуешь, — сказал усатый.

Колдун покачал головой:

— Ни капли. Отпусти девушку.

— Ведьму, — устами зомби уточнил управлявший им невидимка.

— Ведьму, — согласился Сокол. — Или я стреляю.

— Блефуешь, — прозвучало снова.

Я и моргнуть не успела, как темный нажал на курок. Грянул выстрел, и Сережка, тихо вскрикнув, схватился за плечо.

— Продолжать? — Голос колдуна сочился желчью.

Мои освобожденные ноги упали на землю, но я была слишком ошеломлена случившимся, чтобы сообразить, что теперь делать. Он стрелял в Серого! Зачем?!

— Вставай, — велел мне Сокол. — Сюда.

Он пистолетом указал мне место рядом с Сережкой. Вспомнилась наша первая встреча в парке…

— А теперь пусть люди уходят.

— Нет. — Кукловод переключился на полную женщину в желтом сарафане. — Иначе в чем смысл?

— Ты уже понял, что я не шучу. — Колдун снова держал Серого под прицелом. — Если нас не выпустят, я его убью.

— Если ты его убьешь, вас точно не выпустят. — На симпатичном веснушчатом лице злобная ухмылка смотрелась особенно пугающе.

— В сарай! — Темный махнул нам с Сережкой в сторону выбитой двери. — Быстро!

Внимательно вгляделся в глаза женщины, как будто мог рассмотреть того, кто говорил через нее.

— Убери людей и дай нам уйти. Я подожду. А когда надоест ждать, пристрелю его.

После яркого солнечного света в сарае было темно. Но потом глаза привыкли, и двух маленьких грязных окошек и дверного проема оказалось достаточно, чтобы все здесь рассмотреть. Старый кухонный шкаф, ящики, чудом не сгнившие картонные коробки. Между шкафом и коробками сидел на земляном полу Фирсов: обхватил руками голову и несильно раскачивался вперед-назад, что-то невнятно мыча. Жалко его. Жил себе, никому не мешал…

Сережка, по-детски обиженный, замер посреди захламленного помещения, зажимая ладонью рану.

— Давай гляну? — предложила я робко.

Хотя что толку? Ни промыть, ни перевязать… Разве что, как в фильме про войну, начну героически рвать на себе футболку.

— Там не на что смотреть, Ася. — Темный устало сполз по стене на пол, вытянул ноги и тут же полез в карман за сигаретами. — Царапина в самом прямом смысле. Пуля прошла по касательной. Но можете подуть, чтоб быстрей прошло.

Серый недоверчиво отнял руку от плеча и досадливо сплюнул: действительно, царапина, дырка на рукаве и немножко крови.

— А если бы… если бы ты его убил?! — Боевой запал окончательно сошел на нет, и мой голос срывался на плач.

— Не убил бы. — Прикрыв глаза, Сокол с наслаждением затянулся. К запаху пыли и сырости добавился табачный дым. — Я знал, что делаю.

— Если бы еще я знал, что ты делаешь, — сказал Сережка. В его словах не было злости. Может быть, это шок. А может, он, в отличие от меня, уже начал что-то понимать. — Объяснить не хочешь?

— Позже, — покачал головой колдун.