— В самом деле. — Монк был уязвлен его тоном и острым холодным блеском глаз. Такое впечатление, что сэр Бэзил, кроме невежества в подобных вопросах, ничего другого от Монка и не ожидал. — Но если слуга совершил проступок, неужели вам об этом не докладывают?

— Крайне редко, разве что проступок слуги задевает каким-либо образом моих домочадцев. Вас ведь, предполагаю, интересует именно это? — ответил Бэзил. — Если слуга ведет себя вызывающе или проявляет нерадивость, им занимается Филлипс. Если же виновата служанка, то это уже забота экономки или кухарки. Нечестность и распущенность чреваты немедленным увольнением, но этим опять-таки ведает Филлипс. О таких случаях он мне, конечно, докладывает. Но, право, вам не стоит следовать за мной в Вестминстер, чтобы задать вопросы, с которыми вы бы могли обратиться к дворецкому или к кому угодно в доме.

— Я не уверен, что они ответят мне так же честно, как вы, сэр, — огрызнулся Монк. — Коль скоро кто-то из них несет ответственность за смерть миссис Хэслетт, то у него есть причины уклониться от искреннего ответа.

Сэр Бэзил воззрился на него; сильный порыв ветра грозил сорвать с него цилиндр, и он предпочел снять головной убор сам.

— И о чем же, по вашему разумению, они могут вам солгать, не опасаясь, что ложь тут же выплывет наружу? — язвительно спросил он.

Монк пропустил его вопрос мимо ушей.

— Меня интересуют личные отношения ваших слуг, сэр, — сказал он. — Лакей и служанка, к примеру. Дворецкий и горничная. Посыльный и судомойка.

Темные глаза Бэзила изумленно раскрылись.

— Боже правый! Вы что же, думаете, у меня только и есть заботы, что интересоваться любовными интрижками моих слуг, инспектор? Похоже, вы живете совсем в ином мире, нежели я… и люди моего крута.

Монк был настолько взбешен, что даже не сделал попытки попридержать язык:

— Из этого следует, сэр Бэзил, что вас не интересует, сожительствуют ли друг с другом ваши слуги и горничные, — язвительно заметил он. — Вдвоем, втроем, как угодно! В таком случае вы правы: это какой-то иной мир. Средние классы подобные вольности обычно пресекают.

Дерзость была неслыханная, и сэр Бэзил едва не дал волю гневу, однако вовремя сообразил, что сам и спровоцировал ее. Поэтому он, против обыкновения, сдержался и высокомерно ответил:

— С трудом верится, что, будучи таким глупцом, каким прикидываетесь сейчас, вы могли достичь вашего нынешнего положения. Разумеется, в тех случаях, о которых вы только что помянули, любой слуга немедленно будет уволен без рекомендации.

— А если это был как раз такой случай? Что, если миссис Хэслетт обнаружила провинность, за которую увольняют без рекомендации? — вкрадчиво спросил Монк, сознавая, что оба они чувствуют неприязнь друг к другу, но оба вынуждены сдерживаться.

Однако Монк был удивлен, видя, сколь быстро прошло раздражение сэра Бэзила; кажется, тот даже улыбнулся.

— Полагаю, это вполне возможно, — согласился Бэзил, обдумав услышанное. — Да, женщины бывают весьма наблюдательны в таких вещах. В отличие от нас они подмечают малейшие подробности. Романы и интриги занимают в их жизни куда больше места, чем в нашей. Так что все это вполне естественно.

Монк постарался принять по возможности невинный вид.

— Как вы полаете, что могла узнать во время дневной прогулки миссис Хэслетт такого, что, по свидетельству мистера Терека, потрясло ее до глубины души? — спросил он.