А действительно, о чем? Чтоб Ваню отпустили? Кто ж его до суда отпустит… Чтоб следователю не верили? Что на него специально чужую вину сваливают? Как в двух словах перескажешь незнакомому человеку их с Ванечкой судьбу? А не рассказать, так ведь и не поймет.

— Постой, Алла, — остановилась Валентина. — А твой отец… добрый?

— Он же прокурор! — удивленно уставилась на нее девчонка. — Как он может быть добрым? Государственный обвинитель!

— А зачем тогда к нему?

— Как зачем? Начальник! Шишка! Как скажет — так и будет. Скажет посадить на десять лет, прокурор будет просить десять, скажет на год — год.

— Прямо так? — не поверила женщина. — А совсем отпустить может?

— Он все может. Если захочет. И если, как это он говорит, интересы государства требуют. Сейчас я ему позвоню.

Она вытащила мобильник, что-то пробурчала в трубку, капризно выгнула губы: «Ну, па-ап… мне сейчас надо!» Отключилась.

— Блин! Не может он сейчас. Совещание. Вообще-то папахен трус ужас какой! По телефону ничего не говорит — боится. Только если дома, и то каждый месяц парни из секретки квартиру проверяют, нет ли прослушки. Чокнутый! Это у них с бабкой семейное.

— Ну и хорошо, — Валентина улыбнулась. — Не судьба, значит.

— Прямо! — вскинула подбородок Алка. — Не хочет на работе — дома достанем. Приходите к нам завтра вечером. Бабка с восьми до одиннадцати в спортклубе, прикиньте, скоро семьдесят, песок сыплется, а она через день в клуб шастает! Красоту бережет! — Девчонка весело рассмеялась. — Матери нет, я да он. Очень даже хорошо.

— Неудобно, — помотала головой Валентина.

— Удобно-удобно! Ванька-то мне не чужой! Может, я его даже люблю. Так что приходите. Мы у Чернышевской живем, в центре. Будто вы просто ко мне зашли. Дома даже лучше, куда он денется с подводной лодки? — Алка снова звонко расхохоталась.

Сомневалась Валентина недолго: а вдруг? Что, от нее убудет? Если есть хоть какая-то надежда, хоть крошечка…

Загнав в недоступные осмыслению закоулки стеснение и страх, решительно кивнула: договорились.

* * *

Стыров внимательно вчитывался в отчет подполковника Елисеева. Несколько дней назад он озадачил зама поисками экс-супруги прокурора города и их первенца.

Поработали подчиненные на славу. Оказалось, что первым законным браком несгибаемый законник Корнилов сочетался еще в студенчестве с некоей гражданкой Ватрушевой Валентиной, студенткой Технологического института. В этом браке был рожден сын Иван. Дальше — коротенькая объективка на эту самую Ватрушеву: приехала из деревни, отличница. Работала на кафедре. С фотографии, видимо очень старой, еще из студенческого личного дела, ясно и светло смотрела красивая девушка с толстой, перекинутой через плечо светлой косой.

«Хороша, — отметил Стыров. — Губа у нашего прокурора была не дура. Так, а что же случилось потом?»

А потом шел пробел. Никакой информации по поводу того, что послужило причиной развода и почему Корнилов отказался от сына.

— Чего так? — холодно поинтересовался полковник у сидевшего напротив заместителя. — Нюх потеряли?

— Чуть дальше отчет о встрече нашего человека с Корниловым, посмотрите — все поймете.

— Нашего человека? Что, казачка засылали? Под каким соусом?

— Представитель кадрового управления Генпрокуратуры, — пояснил Елисеев. — Специально приехал, чтобы выяснить, почему Корнилов скрыл такую важную информацию.