— Никого не убивать! — отправил Найл ментальные приказы восьмилапым. — Ее вначале нужно допросить.

Посланник Богини уже жалел, что отдал всех амазонок на съедение восьмилапым. Ведь предварительно следовало допросить их о местонахождении Вайга — если они, конечно, что-то о нем знали. Но задним умом мы все сильны. Если же теперь удастся кого-то схватить…

— Стрела прилетела из этого дома, — сообщил один из пауков-стражников Посланнику Богини, показывая лапой на здание, о котором говорил. — Мы еще не успели вынести из него всех мужчин. Но они спят!

— Надеюсь, ты понимаешь, что это не наши матросы стреляли? — уточнил у стража Посланник Богини.

Остановившись перед домом, Найл с Суром и двумя чернокожими парнями проследили возможную траекторию полета смертоносного орудия — и взгляд Посланника Богини остановился на лежащей без движения у самой кромки воды Рите… И зачем она только пришла предлагать ему свою помощь? Осталась бы с другими девушками под сенью пальм и…

Но тогда, наверное, погиб бы кто-то другой. Ведь амазонки все равно бы выпустили стрелу. Или это осталась одна амазонка, которую почему-то не обнаружили пауки?

Паук-стражник тем временем оправдывался перед начальником отряда. Восьмилапый был уверен, что они нашли всех девиц. Более того, он был возмущен, как и другие пауки: как это пища от них ускользнула? Как посмела?

Теперь Найл с Суром чувствовали, как восьмилапые прочесывают здание ментальными щупами. Так пауки действовали всегда — на протяжении всей новой истории, и Найл невольно вспомнил свое детство… И тяжелый приторный аромат ортиса, растения из лесов Великой Дельты. Соком этого растения усыпляли младших сестер Найла, чтобы не выдали семью исходящими от них волнами не-: управляемого страха.

Ведь пауки, запуская щупы, как раз искали эти волны и таким образом находили двуногих.

Но амазонки могли и не бояться пауков. Ведь они были приучены относиться к самцам с презрением. Они могли бояться самок и подчинялись самкам, но знали: пауков на этом острове ни во что не ставят и используют, как женщины используют мужчин, а потом сжирают. А если еще и уметь сужать свое сознание…

Сам-то Найл обладал подобной способностью. Сознание можно было сузить до точки, крохотного: яркого огонька, светящегося в мозгу. В таком случае человек чувствует странную отрешенность от всего окружающего его мира. А амазонки ведь вполне могли освоить эту технологию…. Тогда пауки не найдут их или ее — если тут осталась одна девица.

А восьмилапые, как чувствовал Найл, невольно улавливая отлетающие от них импульсы, приходили в ярость. Где-то в доме затаилась добыча, вкусная, самая любимая ими пища. И им никак не выманить ее наружу! И Посланник Богини, обычно протестующий против пожирания двуногих, на этот раз не против, а они ее упустили! Да как такое могло случиться? Они обязаны ее найти! Это вопрос чести!

Ярость усиливалась. Ведь пауки находились в одном паучьем поле, и эмоции каждого улавливали и другие. Тут они все испытывали одинаковые чувства, значит, эти чувства многократно усилились.

Но ярость и гнев обычно бывают плохими помощниками, поэтому Найл решил вмешаться и сделать поиски более рациональными.

— Вы все! Слушайте меня внимательно! — приказал он, врываясь в коллективное сознание восьмилапых.

Ему потребовалось несколько раз послать этот приказ в паучьи головы прежде, чем они стали адекватно реагировать.

—Каждый из вас должен взять себе определенный участок дома и прочесывать только его. Ваши щупы запускаются нерационально: кто куда. Они даже пересекаются друг с другом. А ведь вам нужно поймать отклик амазонки. Поэтому каждый из вас должен сузить диапазон поиска. Если какой-то сигнал уловят двое из вас одновременно, вы тут же сможете еще сузить сектор, а амазонка окажется замкнутой в круге импульсов.