— Не возражаю, — полковник принял кружку. — За революцию!

— Ваз хель! — вольмарец чокнулся с ним. — Все на баррикады! Мы сломить и похоронить коррумпированное колониальное правительство.

— А мы покончим с тиранией Вольмара! Твое здоровье!

— За тебя! — согласился вольмарец и они выпили.

— Что же это такое? — набросилась на Дара Самми. — Кто против кого восстает?

— Все будет зависеть от того, у кого ты спрашиваешь. Я хочу сказать, что каждая сторона называет себя законным правительством планеты, так что каждый считает, что должен организовать сопротивление против правящего режима.

— Что за кретинизм! Да любой видит, что вольмарцы законные собственники планеты.

— Это еще почему? Они здесь такие же пришлые, как и мы.

— Да как ты можешь так говорить! — возмутилась Самми.

— Читал книгу по истории. Вольмарцы на самом деле потомки тонитов, последней оппозиционной субкультуры. Тебе надо бы послушать их музыку они различают целых двадцать четыре тона. Тониты оказались здесь, спасаясь от современной цивилизации.

Самми передернула плечами.

— Это ничего не значит. Все равно они прибыли сюда первыми.

— Спорить не буду. К тому же им кажется, что мы последовали за ними и опять хотим командовать. В конце концов, над нами стоит правительство, их же представления о политических дебатах сводятся к тому, что все усаживаются в кружок и спорят до тех пор, пока не охрипнут.

— Звучит просто божественно, — пробормотала Самый, закрывая глаза.

— Может быть, для постороннего это выглядит и так, но генерал Шаклер по-прежнему остается здесь единственным достаточно сильным правительством, против которого можно восстать. По крайней мере, так считают вольмарцы.

Нам, в свою очередь, кажется, что туземцы пытаются указать нам, как проводить колониальную политику. А этого мы не потерпим.

— Это ваше право, — пожала плечами Самми. — Мне, пожалуй, не стоит заводиться: сегодня я видела одну из самых бескровных боевых стычек, какую могла себе вообразить.

— Это уж точно, особенно если вспомнить, что здесь творилось первый год или два.

— Шла настоящая война?

Дар нахмурился:

— Привязав камень к концу палки, можно убить человека. Так оно и было на первых порах. Я видал немало проломленным черепом и тел, пронзенных копьями. Наши потери были поистине кровавыми.

— А мертвые вольмарцы выглядели предпочтительнее?

— Тогда нам казалось так, — Дар поморщился от нахлынувших воспоминаний. — Трупы вольмарцев были чисты, как клиенты морга. Лишь маленькие крохотные дырочки и никакой крови — лазер следов не оставляет.

Самми побледнела и схватила его за руку.

— Достаточно.

— Извини, — сказал Дар. — Вот уж не думал не гадал, что я такой искусный рассказчик.

— У меня чересчур богатое воображение, — Самми прислонилась к нартам. — Сколько тебе тогда было?

— Восемнадцать.

— И никто не мог придумать, как остановить бойню?

— Никто. А потом губернатором назначили Шаклера.

— И он сразу решил проблему. Заговорил всех до смерти?

Дар опешил:

— А ты откуда знаешь?

— Да я просто пошутила. Нельзя же в самом деле остановить войну словами!

Дар пожал плечами.

— Возможно, он взмахнул волшебной палочкой. Во всяком случае, ему удалось разговорить вольмарцев.