Уайти ухмыльнулся и уселся поудобнее.

— Хм, приятно, когда тебя ценят.

— Ценят?! Видит Бог, это пахнет всемирной джексоновской премией.

Дар облегченно вздохнул. Похоже, он все-таки доберется до сердцевины Терры.

— Мистер Тамбурин, сэр?

Смех оборвался, словно его перерезали бритвой. Уайти озадаченно повернулся.

— Да?

— Сэр, вас просил позвонить мистер Горацио Боселло.

Лицо Уайти расплылось в широкой улыбке.

— Старина Горацио!

Самми застыла. Отец Марко мигнул. Даже Лона была потрясена. Им всем, включая Дара, пришлось поторопиться, чтобы догнать Уайти, но мажордом опередил.

— Мистер Тамбурин?!

— Слушаю.

— Мистер Боселло настоятельно просил позвонить. Вы нас чрезвычайно обяжете, если свяжетесь с ним, как только войдете в номер.

— Ладно-ладно. Я знаю, что происходит, когда Горацио становится настойчивым! — Уайти озорно улыбнулся. — Не переживай, приятель, как только поднимусь, сразу сяду на телефон. Можешь заказать переговоры заранее, — его рука опустила мажордому в ладонь какую-то бумажку. Когда тот пробежал ее глазами, его брови взмыли вверх.

— Благодарю вас, сэр.

— Не стоит благодарности. Двинули, орлы, — и Уайти понесся к лифту.

Его команда пришла в движение.

— А кто такой Горацио Боселло? — шепнул Дар.

— Самый богатый человек на Терре, балда, — прошипела в ответ Самми.

— А следовательно, и во всей Солнечной системе. Ревностный католик к тому же, — задумчиво добавил отец Марко.

— Известный покровитель искусств, особенно дедулиного, — вставила Лона.

Дару оставалось лишь цокнуть языком.

Когда Уайти влетел в дверь номера, экран уже полыхал багрянцем вызова. Бард ткнул пальцем в клавишу связи, и экран мгновенно просветлел, представив худого, длиннолицего, седого мужчину с залысинами, клювоватым носом и жгучими глазами. Его взгляд сфокусировался на Уайти, и лицо на экране расплылось в улыбке.

— Тамбурин, старый болтун! Ты куда запропастился?

— Исследовал бары на пятнадцати планетах, Селло, — пошутил Уайти. Если тебе нужны точные цифры, тогда скажи, когда мы в последний раз виделись?

— Должно быть, лет пять назад. Хоть бы весточку черкнул, забулдыга.

— Чаще надо смотреть передачи собственной телестудии. Как поживает твоя империя?

Боселло досадливо передернул плечами.

— И не спрашивай. В чем-то выигрываешь, в чем-то проигрываешь, а по большому счету все идет своим чередом.

— Одним словом, без перемен, — понимающе кивнул бард.

— Да, а помнишь, когда-то в северо-западном королевстве... Там было повеселей.

— А то как же, — Уайти улыбнулся, очевидно припомнив былое. — Самодельные доспехи, ристалища в лопухах, лупили друг дружку шпагами из ивовых прутьев.

— Появлялись на вечеринках как средневековые герцоги, за исключением тебя, конечно... Ты, помнится, никак не мог выбрать, быть тебе рыцарем иль трубадуром.

Дар локтем пихнул Лону и прошептал на ушко:

— О чем это они разговаривают?

— Детство свое босоногое вспоминают, — прошептала Лона в ответ. — Тогда наметилось повальное увлечение стариной. Болтались по парку в выходные и притворялись, будто все еще средние века на дворе.

— Ну, выбор-то я уже давно сделал, — усмехнулся Уайти. — Стал бардом, а ты, как вижу, превратился в заправского финансового барона.