— Лучше быть готовым ко всему, Пелли, — сказал он спокойно. — Я давно в этом краю и говорю тебе — это люди и собаки. Слышал ты звон? Это род глухого барабана, с каждой стороны которого приделаны бубенцы. Это эскимосы, а между тем в эту зиму на расстоянии двухсот миль от нас нет ни одной эскимосской деревни. Это эскимосы — и они идут не на охоту, если только это не охота на нас!

В одну минуту Пелетье схватил свой револьвер и патронташ. Он усмехнулся, взглянув на маленькую автоматическую стальную игрушку.

— Надеюсь, что ты не ошибся, Билли, — сказал он. — Это было бы первое приключение за этот год.

Его энтузиазм не нашел никакого отклика на лице Мак-Вея.

— Эскимосы никогда не бросаются в бой, когда они в здравом уме, Пелли, — сказал он, — а ты представляешь себе, что значит взбесившийся человек? Я не знаю, против кого они поднялись, пока они не добрались до нас. Но если они это…

Он подошел к двери с винтовкой в руке.

— Будь готов прикрыть меня, Пелли. Я выйду. Не стреляй, пока я не выстрелю.

Он отворил дверь и шагнул наружу. Завывание теперь прекратилось, но вместо него слышались странные лающие звуки и щелканье, которое производили — Билли знал это — длинные эскимосские бичи. Он выступил вперед навстречу неясным фигурам, выскакивавшим из полосы тумана, и издал громкий приветственный крик. Пелетье в дверях видел, как он вдруг утонул в куче собак и людей и поднял карабин к плечу. Но Мак-Вей не стрелял.

Вокруг него теснились десятки саней, и бичи десятков маленьких черных человечков усердно щелкали по собакам, спешившим растянуться на брюхах в снегу. И люди и собаки казались измученными, и Билли понимал, что они долго бешено мчались. Такие же быстрые, как животные, маленькие человечки теснились вокруг него, уставившись на него своими белыми с черным глазами на круглых жирных тупых лицах.

Мак-Вей заметил, что их около полусотни и все вооружены, многие своими похожими на дротики гарпунами, некоторые — копьями и немногие винтовками. Из толпы странно одетых безобразных фигур, окруживших его кольцом, выступил один и заговорил с ним на языке, напоминающем быстрое щелканье костяшек.

— Когмолоки! — пробормотал Билли и поднял вверх обе руки знак того, что он не понимает. Потом он повысил голос: — Нуна-талмут! — крикнул он. — Нуна-талмут, Нуна-талмут! Неужели здесь нет никого, кто знал бы этот язык?

Он обращался прямо к вождю, который минуту смотрел на него молча, а потом указал обеими короткими руками на освещенную хижину.

— Войди! — сказал Билли. Он взял маленького эскимоса за одну из его жирных рук и смело провел его через расступавшуюся толпу. Вождь издал несколько отрывистых приказаний, похожих на резкий лай собаки, и шесть других эскимосов присоединилось к ним.

— Когмолоки — самые коварные дьяволята, когда приходится вести с ними брачные переговоры или войну, — сказал Мак-Вей Пелетье, входя во главе семи маленьких темнолицых человечков. — Охраняй дверь, Пелетье. Они все захотят войти.

Он переступил порог, и эскимосы последовали за ним. Со скамейки Пелетье Маленькая Тайна смотрела на странных посетителей глазами, в которых удивление быстро сменилось радостью, и в следующий момент она издала странный крик, какого никогда не слышали от нее Пелетье и Мак-Вей. Не успела она крикнуть, как один из эскимосов подскочил к ней. Он уже протянул к ней свои черные руки, собираясь схватить ребенка со скамьи, когда Пелетье с криком ярости кинулся от дверей и отшвырнул его назад к его спутникам. В следующее мгновение оба товарища направили на эскимосов свои револьверы.

— Если придется стрелять, не убивай! — скомандовал Мак-Вей.