Первое, что бросилось ей в глаза, была стоящая дыбом шерсть на шее щенка. Маленькая сестричка никогда не видела, чтобы у собак была такая шерсть. Она была очень тёмная и твёрдая, как будто намокла, а потом высохла, да так и застыла. Маленькая собака непонимающе моргнула. Потом она разглядела тёмные отверстия под слипшейся шерстью. Они были немного похожи на те отметины, которые маленькая сестричка и её братья оставляли на мягкой шкуре, служившей им подстилкой – неопрятные и рваные по краям. Маленькая сестричка и её братья любили жевать мягкую шкуру – это занятие развлекало и успокаивало их. Но отметины, зиявшие на шкуре неподвижно лежащего щенка, были гораздо крупнее и глубже.

Что это могло значить? Возможно, если бы маленькая собака смогла сосредоточиться, она нашла бы ответ, но голод, целый день грызший её изнутри, вдруг свирепо впился клыками ей в живот. Маленькая собака испустила тонкий жалобный вой.

– Не плачь, – раздался из-за травы голос большого щенка. – Скоро Альфа вернётся, и всё снова будет хорошо!

Куда только подевалась его привычная самоуверенность! Голос большого щенка дрожал, словно он сам не верил в свои слова.

Его смятение передалось маленькой собаке, её живот свело судорогой страха, рёбра туго сжались вокруг сердца. Запрокинув голову, она огласила долину тоненьким пронзительным воем, полным горя и отчаяния.

– Мама-Собака совсем не шевелится! Щенок совсем холодный! Они не шевелятся! Почему, почему они не шевелятся?

– Где Альфа? – подхватил её вой маленький щенок.

– Здесь больше нет никаких собак! – плакала маленькая собака. – Нет еды, и стая куда-то ушла. Мы совсем одни, все нас бросили! Мы одни-и-и-и!

Теперь даже их самый большой и самый сильный брат не выдержал, и душераздирающе заскулил.

– Они все ушли и бросили нас, они ушли, они все ушли…

Их тоненькие отчаянные вопли эхом неслись над травой, взлетали над деревьями прямо к небу, но маленькая сестричка знала, что ни одна собака в целом мире их не услышит. Эта ужасная мысль заполнила всё её существо, отняла все силы, и маленькая собака безудержно расплакалась.

Неожиданно она почувствовала, как большой братец пихает её носом в бок.

– Ш-шш! – проскулил он дрожащим голоском. – Замолчите вы, оба! Сюда идут собаки!

В тот же миг все трое умолкли, скованные новым внезапным страхом. Маленькая собака жадно глотала воздух, пытаясь успокоиться и прекратить скулить. Она облизала свои мягкие дёсны, и тут же почуяла запах – незнакомые собаки были совсем рядом.

Они были чужие – и они шли прямо сюда!

Маленькая собака посмотрела на своих братьев и увидела в их глазах отражение ужаса и надежды, обуревавших её.

«Мы совсем одни… Мама-Собака, где же ты?»

Охваченные внезапным приступом паники, щенки бросились обратно на свою подстилку, пихаясь и перелезая друг через друга. «Мягкая шкура очень-очень безопасная! – подумала маленькая собака, протискиваясь между лапами своих братьев. – Здесь нас никто не поймает!»

Сопя от стараний, щенки забрались на кровать и тесно приль нули друг к другу, окружённые знакомыми запахами и ощущением защитного тепла. Маленькая собака прижалась пустым животом к мягкой шкуре и закрыла глаза. Голову поднимать нельзя. И смотреть тоже нельзя. Нужно сидеть тихо-тихо, нужно молчать. Шевелиться совсем нельзя…

«Что если эти собаки могут нам помочь? Разве большие собаки не помогают щенкам? Они же взрослые, они всегда помогают маленьким… правда же?»

И тут из её памяти всплыло какое-то жуткое, давно забытое воспоминание, и маленькая собака крепко зажмурила глаза.