И так будет всю ее оставшуюся жизнь.

К тому времени, как стемнело, остальные посетители давно ушли, но Кейт не хотела уходить. Ей казалось, она бросает его, оставляет в одиночестве ночи. Но она видела смотрителя, который ждал у входных ворот, стуча пальцем по ключам на поясе. Очевидно, он не хотел быть грубым и просить ее уйти, но кладбище уже давно должно было закрыться.

В сгущающейся темноте Кейт вышла по траве на асфальтовую дорожку и направилась к смотрителю, который ждал ее ухода, чтобы закрыть ворота.

Она была погружена в мысли о Джеке, когда проходила мимо смотрителя. Он протянул руку и схватил Кейт за плечо, останавливая.

За грязно-коричневым рукавом мужчины маячил знак на воротах с надписью «ВЫХОД».

Под ней было кое-что приписано маркером:

«Не теперь».

Кейт посмотрела в его глаза — глаза хладнокровного убийцы.

Глаза дьявола.

— Нас нечасто посещают ангелы, — сказал он со злобной ухмылкой. Его улыбка стала шире, когда он наклонился, вглядываясь в ее глаза. — Я тебя знаю? Ты выглядишь... знакомо.

Большой палец Кейт нажал кнопку, и лезвие ножа выдвинулось.

— Я и должна выглядеть знакомо, — ответила она, — особенно в этом месте.

— Да? Это еще почему?

— Потому что я ангел смерти.

— Вас к телефону, — сказал бортпроводник, протягивая Дворе одну из трех трубок на переборке.

Заметив, что звонят по защищенной линии, Двора поднялась с мягкого кожаного кресла.

— Двора слушает, — ответила она, взяв трубку.

— Это Гилад, — раздался голос на другом конце.

— Гилад. — Она внезапно напряглась. — Как все прошло?

— Кейт Бишоп была права. Мы схватили мужчину до того, как он смог проникнуть в наше посольство в Швеции. Бомба была в углублении под сиденьем его ржавого красного мопеда. Все, как Кейт и говорила.

Двора вздохнула.

— Кейт Бишоп только что спасла немало жизней. Джек еще не находил субъектов, подобных ей.

— Да, — согласился он, — определенно, она удивительна.

— Я рада, что у меня была возможность познакомиться с ней поближе.

— И я рад, — согласился Гилад. — У нее сердце воина.

Двора знала, зачем он звонит. Хотела бы она сообщить ему хорошие новости. Она ждала, прислушиваясь к постоянному приглушенному реву турбин самолета.

Монитор на переборке показывал, что они находятся на высоте 42000 футов, и до точки назначения еще чуть больше пяти часов лету. В иллюминаторе виднелось закатное солнце, скрытое облачной пеленой далеко внизу, и поверхность океана отражала золотые лучи вечернего солнца.

— Как его состояние? — наконец спросил Гилад. — Есть изменения?

Двора бросила взгляд на кровать, закрепленную возле кабины. Рядом с изголовьем и переборкой стояло множество различных приборов, по мониторам которых проносился поток информации. Индикаторы мигали, зеленая линия сердцебиения сопровождалась звуковыми сигналами. Время от времени надувалась манжета тонометра. Двора смотрела на медленный размеренный ритм на кардиомониторе.

— Полагаю, нет.

— И никаких улучшений?

Двора посмотрела на кучу трубок, торчащих из его грудины, венозный катетер в плече, висевшие над ним пакеты капельниц, от которых к запястьям шли трубки, на информацию на мониторах и аппарат искусственной вентиляции легких. Две медсестры сидели возле оборудования, следя за показателями и заменяя капельницы по необходимости. Доктор отдыхал на одном из мягких кожаных кресел напротив кровати.

Доктор встретился с ней взглядом. Она приподняла телефонную трубку, давая понять, что Гилад спрашивает о нем.