Только через две секунды остановил обстрел, перестав питать заклинание.
На пути паука пролегала просека буквально разбитых листьев, лиан и веток, покрытых инеем. Земля местами заледенела. Эмиль выстрелил силовым снарядом куда-то вдаль в сторону деревьев, по которым я попал.
Дерево хрустнуло и подломилось, но не в месте попадания, а там, где в ствол попал мой луч. Растения здесь полны влаги и не приспособлены к морозам, а мгновенная заморозка и расширение воды попросту разрушили волокна дерева. Готам всё же сделал ещё одно своё копьё и кинул в голову паука. Та разбилась.
— Лиззи, Матти, напомните мне никогда не оскорблять магов холода. Не хочу закончить разбитой ледышкой, — подвёл итог битвы Эмиль.
— Ладно, давайте уходить, мы достаточно тут пошумели, — сказал Готам и начал спускаться с дерева.
Мы пошли через бывшее логово паука, иногда подпаливая остатки паутины на пути быстрыми всполохами пламени. Пауки Гиза живут поодиночке, так что нарваться на другого не боялись, хоть и проверяли территорию. От земли и самой туши веяло ощутимым холодом.
— Сколько же ты на это энергии потратил? — спросил Эмиль.
— Две трети резерва — примерно: он у меня довольно большой. Не волнуйтесь, я не дурак тратить всё на бой, не отставляя ничего для портала. Но один из моих учителей, наверное, вообще бы только обугленные головешки и пылающую просеку оставил.
— Сильный огненный маг? А как так получилось, что у него в учениках маг льда и Пространства?
— Нет, магия Света. Я из первых рядов видел применение астрального Светового Копья на весь резерв. А так, я не был личным учеником, просто она мне давала много советов и помогла с разрешением на продвинутый ледяной раздел.
Пока мы шли дальше, рассказал в общих деталях историю с астральным монстром. Некоторые слышали об этом, и удивились, что там был именно я. Эмиль наводил справки и так всё знал, но подробностей истории не слышал.
Когда мы устроили очередной привал, ко мне подошла Элизабет.
— Ты служитель Канкара? — спросила она так, как будто уже уверена в ответе.
— Нет, с чего ты взяла? У меня бы при этом лёд стал глубокого синего оттенка. Лайза, о которой я говорил, его адептка.
И демонстративно заморозил сосульку, которая была почти прозрачной с беловатыми вкраплениями воздуха, от которого трудно целиком очистить воду. От укрепляющей магии и заморозки она немного мерцала голубым цветом, обычным для криокинеза.
— Тогда странно, твой лёд несколько холоднее, чем должен быть при таком использовании энергии, — сказала она, хватая парящую сосульку рукой и исследуя её ощущением маны. — И если у тебя дар в Пространстве, то не может быть дара и в ледяной стихии: так не бывает. У тебя Исток со смещением в лёд?
— Был бы безмерно счастлив, если бы это было так, но увы, — развёл я руками. Странная она. У меня действительно что-то не так со способностями к магии, но это скорее странный дар, затрагивающий и пространство, и лёд, и другие типы магии.
В конце концов, Эраст сам согласился с тем, что у меня не дар Изгиба пространства, как у него, а какая-то иная форма. Но моя магия не имеет странных стихийных эффектов, как под действием спрятанного в душе дара, или влиянием божеств. Тем не менее, я использую лёд не потому, что мне не нравится жечь, а потому, что плохо обращаюсь с огнём.
Элизабет внимательно смотрела на меня. Может, пыталась прощупать, не вру ли я? Ментальные щиты я держал активными. Мало ли что там Эмиль умеет: я не настолько ему доверяю. Даже во сне они не должны быстро рассеиваться.
— Как хочешь. Может, мне показалось, — сказала она, выкидывая сосульку. Теперь даже интересно, хотя с этой темой нужно обращаться осторожно. |