— По-моему, Макс относился к тебе примерно так же. Он добивался полной и безраздельной власти. И не терпел соперников.

Энтони долго смотрел на нее, осмысливая столь невероятные для него веши. Охнув, он спрятал лицо в ладони.

— Боже мой! Неужели я сам такое, чудовище, раз способен разбудить столь чудовищную любовь?

От жалости у Сары разрывалось сердце. Она больше не в силах была оставаться на месте, соскочила с кровати и подбежала к нему.

— Все дело в том, что ты намного лучше и чище их, не говоря уже о твоей красоте. Вот почему они либо готовы сделать из тебя идола, либо начинают завидовать тебе, либо ревновать ко всем остальным. Но твоей вины в этом нет!

Энтони вслепую простер к ней руки, обхватил за талию, привлек к себе и спрятал лицо у нее на груди.

— Он мертв, Сара! — простонал Чевиот. — Он мертв!

— Я знаю, любимый. — Стараясь не обращать внимания на бившую его нервную дрожь, она обняла его за плечи и прижалась щекой к густым шелковистым волосам. — Я знаю! — Где-то на груди ее ночная рубашка вдруг стала влажной и горячей, и Сара добавила, прижав Энтони к себе еще крепче:

— Может, оно и к лучшему, что он сделал это сам. Иначе тебе пришлось бы сдать его властям…

— Да, пришлось бы.

— Знаю. И это наверняка разорвало бы тебе сердце.

Они надолго замолчали, не двигаясь с места. Его плечи ни разу не вздрогнули, хотя рубашка Сары намокала все сильнее. Наконец Сара сказала:

— Когда ты сегодня не пришел, я испугалась, что ты откажешься от меня. Я испугалась, что ты винишь меня в том, что стало с Максом.

Он поднял голову и удивленно заглянул ей в лицо. Его ресницы были влажными.

— Как я могу от тебя отказаться? Я просто умру от одиночества!

— Энтони… — прошептала она. Ей так больно было видеть его горе, и все же где-то в глубине души зарождалась упрямая, жаркая радость.

А он зажмурился, снова прижался к ней лицом и попросил:

— Обними меня, Сара! И не отпускай!

И она с готовностью подчинилась.

Эпилог

Сентябрь 1818 года

Во второй половине по-осеннему яркого солнечного дня дорожный экипаж герцога и герцогини Чевиот остановился у парадного крыльца Шато-де-Вьенн, резиденции графа де Вьенна, одного из кузенов Чевиота. Возведенный в эпоху Ренессанса, замок прекрасно вписывался в чудесный пейзаж окрестностей Онфлера. В наполеоновские времена этим замком завладел один из его маршалов, но вскоре после Ватерлоо граф де Вьенн вернулся из Англии. Французский король восстановил права де Вьенна на родовое поместье.

Сара и Энтони днем раньше сошли с корабля в Гавре, переночевали в гостинице и с утра отправились в Онфлер. Шато-де-Вьенн был первым важным пунктом в их путешествии, поскольку граф владел несколькими картинами, которые Чевиот считал необходимым показать Саре.

Супругов Чевиот встречал сам граф — сухощавый подтянутый мужчина с длинным породистым носом, недавно разменявший шестой десяток. Его жена так походила на мужа, что Сара посчитала их кровными родственниками. Графиня желала непременно сама проводить дорогих гостей в их комнаты. По дороге она не умолкая болтала по-французски, говоря с Энтони о людях, о которых Сара слышала впервые в жизни.

Глядя на то, с какой улыбкой графиня обращалась к Чевиоту, Сара с удивлением подумала, что присутствие Энтони заставляет расцветать даже таких пожилых особ, как мадам де Вьенн.