— Мистер Сорель у себя? — поинтересовался Толли у сопровождавшего их служащего.

— Думаю, да, сэр. После закрытия он сразу же поднялся наверх.

— Отлично! — обрадовался Толли.

Лифт остановился на последнем этаже, и перед ними распахнулась еще одна дверь. Мгновение, и они оказались в просторном холле, в нем царил полумрак и витали сладковато-пряные восточные ароматы. Неяркий свет струился из напольных ламп в виде фигур маленьких негритят. Но Джин не успела рассмотреть скульптуры как следует, потому что их тут же пригласили проследовать дальше, и они вошли в огромную гостиную с низкими потолками, декорированную исключительно в белых тонах. На тахте возле камина возлежал моложавый мужчина, укутав ноги горностаевым пледом, подбитым алым шелком. Рядом стояла ваза с белыми орхидеями с редкими вкраплениями все того же алого цвета.

— Картер! Я же сказал тебе, что слишком устал и никого не хочу видеть, — услышала она томный голос, обращенный к слуге, который вошел в гостиную первым.

Толли выступил вперед.

— Но меня-то ты не рискнешь выставить вон, дружище. Тем более что мне срочно нужна твоя помощь.

— Толли! Это ты? — обрадовался Мишель и, отбросив плед в сторону, вскочил с тахты. — Вот так сюрприз! Проходи, рад тебя видеть! У меня сегодня был чертовски тяжелый день.

Устал как собака!

Толли обменялся с Мишелем дружеским рукопожатием.

— Джеральда ты, конечно, помнишь. А еще я хочу познакомить тебя с мисс Маклейд.

Джин тоже подала руку, и Мишель пожал ее. Она предполагала, что рукопожатие знаменитого кутюрье будет таким же манерным, как и его голос. Но неожиданно почувствовала крепкое, по-настоящему мужское рукопожатие. Его пальцы цепко обхватили ее руку и энергично тряхнули.

— Такое знакомство следует отметить! — воскликнул Мишель и повернулся к слуге. — Подай нам коктейли, Картер. Приготовь свои фирменные. Картер у нас — большой мастер по части коктейлей, — пояснил он гостям. — Сейчас они будут кстати. А мне так просто необходимо выпить. Я в полном смысле слова валюсь с ног от усталости. Как любят говорить все эти старые курицы, мои клиентки, с утра до позднего вечера квохчущие внизу, ноги меня больше не держат.

— Чепуха! — протестующе воскликнул Толли. — Ты же у нас перпетуум-мобиле! Вечный двигатель, которому неведома усталость. Все это позерство, дружище! Только поза, как и твоя гостиная, кстати.

— А что ты имеешь против моей гостиной? Я совсем недавно декорировал ее заново. Лично мне она очень нравится.

— Мне она напоминает роскошную каюту для новобрачных на каком-нибудь шикарном лайнере, — признался Толли.

Мишель весело рассмеялся, ничуть не обидевшись на критику друга.

— А, знаю, тебе все в моей квартире не нравится. Вот Джеральд, тот меня прекрасно понимает! Так надо! Надо в целях рекламы. Люди предполагают, что я должен жить именно в такой обстановке. Вот я и живу.

— Чистая правда! — согласился с ним Толли. — Помнишь, как в годы войны вся эта расфуфыренная массовка, твоя постоянная клиентура, часами мариновалась внизу, ожидая, когда ты наконец соблаговолишь заняться их туалетами. А ты в это время занимался нашим снаряжением для очередной экспедиции. Меня это страшно веселило. Телефон разрывается, герцогини и кинозвезды чуть ли не на коленях умоляют тебя сшить им за любые деньги что-нибудь этакое-разэтакое, а ты кромсаешь на полу камуфляжную ткань. А рядом валяются краски и кисти, с помощью которых ты кладешь последние штрихи на уже готовую экипировку, добиваясь нужного эффекта.