Вскоре Патрик появился с двумя тарелками, от которых распространялся потрясающий аромат, и двумя стаканами настоящего шотландского виски.

— За нашу встречу! — Он внимательно посмотрел на Антуана, прищуривая заплывший глаз. — Она была по-настоящему мужская.

Француз не стал спорить и просто молча сделал глоток виски.

— А теперь попробуй это. — Патрик придвинул к нему тарелку. — В конце концов, в этом блюде заключена частичка твоей родины!

Антуан склонился над тарелкой. Блюдо было и впрямь восхитительным. Пожалуй, это было самым вкусным, что он когда-либо ел в своей жизни.

— Нравится?

— Да, бесподобно.

Патрик положил на стол свои большие сильные руки, на которых алели свежие ссадины:

— Сделано вот этими руками. Мистер Рамзи говорит, что у меня есть талант, хотя и называет меня неисправимым шалопаем.

— Думаю, со временем истинный повар навсегда вытеснит в тебе шалопая, — тонко улыбнулся Антуан. — Ведь талант у тебя настоящий. Это сразу заметно.

— Ну что ж, — ухмыльнулся ирландец, — если тебе действительно понравилось, как я готовлю, то открывай ресторан — я пойду в него шеф-поваром.

— Мечтать не вредно, — засмеялся Антуан, — но я бедный студент. Моя учеба оплачивается посредством кредита. А в Лондон я приехал только потому, что, заплатив за счастливый билет десять евро, сумел выиграть в лотерею туристическую путевку стоимостью в целую тысячу евро. Я могу рассчитывать лишь на то, что по окончании учебы мне повезет и я сумею найти работу. А открыть собственный ресторан… нет, это все из области фантастики.

Патрик откинулся на спинку стула. Его темные глаза сверлили лицо Антуана.

— А мне почему-то кажется, что у тебя обязательно будет свой ресторан, — медленно проговорил он. В голосе ирландца слышались какие-то странные нотки. — Я вижу это.

— Видишь? — Антуан не смог сдержать улыбки. — Ты что же, ясновидящий?

Патрик отхлебнул виски. Но лицо его оставалось совершенно серьезным.

— Моя бабка, как многие кельты, была колдуньей. Она утверждала, что происходит из древнего рода друидов, корни которого уходят во тьму веков. Ее предки-друиды проводили священные церемонии в Стоунхендже, видели, как высаживались на берегах Британии римские легионеры, а потом — первые христианские проповедники. Она кое-чему и меня научила, — почему-то перешел он на шепот, не сводя с Антуана пристального взгляда. — Так что, когда станешь богатым, вспомни обо мне.

— Хорошо, обещаю, — сказал Антуан, решив не спорить с сумасшедшим ирландцем, и после минутного молчания спросил: — А что же будет главным в твоей кухне, когда и если ты станешь моим шеф-поваром?

— Конечно, трюфели. Это настоящие короли кухни. Они придают незабываемый вкус любому блюду. — Он прищурился. — Вот, кстати, как ты можешь стать владельцем собственного ресторана. Во Франции есть чудное местечко Перигор, где растут потрясающие трюфели. Раздобудешь их и начнешь готовить на их основе разные блюда и сразу станешь богатым и знаменитым. От клиентов не будет отбоя. Они вмиг озолотят и тебя, и твой ресторан.

— Но я не умею собирать трюфели! — воскликнул Антуан. — Это же целая наука пополам с мистикой: собирать их надо исключительно ночью при свете фонарика, да чтобы никто не увидел и не услышал. И даже натасканная на поиски трюфелей собака тоже желательно должна быть темной масти, чтобы никто не выследил, не заметил. Нет, это не для меня!

— А что ты хочешь? Ведь цены на трюфели растут, как на нефть.