— Ты можешь рассказать нам позже, — прошептала я, кладя руку на его спину, в то время как Хэйвен вручила ему бумажный платок. Это было слишком жестоко — заставлять его вновь переживать это, и так скоро.

— Спасибо, — сказал Джек грубо, вытерев нос и освобождая вздох.

— Вот, пожалуйста. — Скрипучий обличительный голос раздался от двери, все мы посмотрели туда, и увидели тучную рыжеволосую медсестру, с румяным цветом лица, выдвигающую пустое инвалидное кресло в комнату ожидания. — Мистер Тревис, почему вы убежали? Я искала вас.

— Я взял перерыв, — сказал Джек робко.

Медсестра нахмурилась. — Это последний перерыв, который вы получили, сейчас вам вставят новые иглы, и вы пойдете на обследование, и я могу придумать какие-нибудь дополнительные обследования, чтобы отплатить вам за то, что вы напугали меня до полусмерти. Исчезновение, подобное этому…

— Я с вами полностью согласна, — сказала я, убеждая Джека встать. — Возьмите его. И проследите за ним.

Джек стрельнул на меня косым взглядом из-за плеча, и направился к инвалидному креслу.

Медсестра недоверчиво посмотрела на его штаны и футболку. — Где вы взяли это? — требовательно спросила она.

— Не скажу, — пробормотал он.

— Мистер Тревис, вы должны оставаться в больничной одежде, пока мы не закончили со всеми вашими обследованиями.

— Держу пари, вы хотели ли бы, — парировал Джек, — видеть меня блуждающим с голой задницей вокруг больницы.

— Я видела много голых задниц, мистер Тревис, и я сомневаюсь, что была бы впечатлена вашей.

— Ну, не знаю, — сказал он задумчиво, расслабившись в инвалидном кресле. — Моя довольна хороша.

Медсестра повернула кресло кругом и протолкнула его через дверной проем, в то время как они начали обмениваться колкостями.

Глава 23

После того, как обследования были закончены, больница продержала его в течение шести часов под наблюдением. После этого, как и обещала медсестра, его отпустили домой. Они позволили ему принять душ и подождать в частном номере-люксе, одном из номеров для VIP-персон. Он был декорирован темно-бордовыми обоями и зеркалом с декоративной золотой рамкой, и имел телевизор, размещенный в большом викторианском шкафу.

— Это напоминает публичный дом, — сказала я.

Джек раздраженно щелкнул своими путами, так, чтобы они не задевали за кровать. Одна из медсестер удлинила их достаточно далеко, чтобы позволить ему принять душ, и затем она вернула их в прежнее положение, несмотря на его протесты. — Я хочу вытащить эту иглу из моей руки. И я хочу знать, что, черт возьми, происходит с Джо. И я имею сучью головную боль, и моя рука болит.

— Почему ты не хочешь принять одну из тех пилюль от боли, что тебе прописали? — спросила я мягко.

— Я не хочу быть не в себе, если появятся новости о Джо. — Он просматривал каналы телевидения. — Не позволяй мне заснуть.

— Хорошо, — пробормотала я, стоя около него. Я нагнулась, чтобы погладить его чистые, влажные волосы, позволяя моим ногтям слегка царапать его кожу.

Джек вздохнул и заморгал. — Это очень хорошо.

Я продолжала проводить пальцами сквозь его волосы, мягко царапая, как будто он был большим котом. Две минуты спустя, Джек полностью отключился.

Он не двигался в течение четырех часов, не пошевелился даже тогда, когда я периодически наносила побольше бальзама на его губы, или когда вошла медсестра, чтобы заменить его капельницу и проверить показания мониторов.