Джек поставил чашку и блюдце около кофеварки. Я увидела листок из блокнота, свернутый продольно, и стоящую рядом пустую чашку. Озадаченная, я открыла листок и стала читать:

Дорогая Мисс Независимость,

Я решил, что из всех женщин, которых я когда-либо знал, вы — единственная, которую я всегда буду любить больше, чем охоту, рыбалку, футбол, любую власть, и любую работу.

Вы не можете знать это, но я попросил бы вас выйти за меня замуж давным-давно, в ту ночь, когда мы вместе собирали детскую коляску, я уже хотел этого. Даже при том, что я знал, что вы не были готовы к этому тогда.

Бог мой, я надеюсь, что теперь вы готовы.

Выходи за меня замуж, Элла. Потому что, независимо от того, куда ты пойдешь, или что будешь делать, я буду любить тебя каждый день, всю оставшуюся часть моей жизни. Джек.

Я не чувствовала никакого страха, эти слова. Только удивление, что так много счастья могло выпасть на мою долю.

Заметив кое-что еще в чашке, я достала оттуда бриллиантовое кольцо, камень вокруг меня засверкал. Мое дыхание сбилось, когда я направила его на свет. Я примерила кольцо, и оно скользнуло аккуратно на мой палец. Взяв лежащую рядом ручку, я перевернула бумагу и написал свой ответ размашистыми каракулями.

Я налила себе кофе, добавила сливки и сахар, и возвратилась в спальню с заметкой.

Джек сидел на краю кровати, его голова наклонилась немного, поскольку он наблюдал за мной. Его кипящий пристальный взгляд перешел от моих глаз к пальцу моей руки, и задержался на бриллианте, искрящемся на моей руке. Я видела, как поднялась его грудь, т опала с быстрым вздохом.

Потягивая свой кофе, я приблизилась к нему и вручила ему бумагу.

Дорогой Джек, я тоже люблю тебя.

И я думаю, что я знаю, что тайна долгого и счастливого брака — просто выбрать того, без которого нельзя жить. Для меня жизнь невозможна без тебя. Так что, если ты настаиваешь на том, чтобы быть традиционным… Да. Элла.

Джек глубоко вздохнул. Он взял мои бедра в свои руки, поскольку я стояла перед ним. — Слава Богу, — пробормотал он, притягивая меня между своими бедрами. — Я боялся, что ты будешь возражать мне.

Боясь пролить свой кофе, я наклонилась вперед, и прижала свои губы к его губам, позволяя нашими языкам вступить в контакт. — Я когда-нибудь возражала тебе, Джек Тревис?

Удары его сердца замедлились, поскольку он поглядел на мою влажную нижнюю губу. Его голос был глубок, как колодец. — Ну, мне бы чертовски не хотелось, чтобы ты начала это делать именно сейчас. — Взяв у меня кофе, он выпил его в несколько глотков, и отставил, игнорируя мой смеющийся протест.

Он поцеловал меня, мои руки не обвились вокруг его шеи, и мои колени стали угрожающе слабеть.

— Элла, — сказал он, заканчивая поцелуй с нежным вздохом, — Ты ведь не передумаешь?

— Конечно, нет. — Я был заполнена ощущением справедливости, спокойной уверенности, и, в то же самое время, я была столь же легкомысленной, как калейдоскоп бабочек. — Почему я должна передумать?

— Ты говорила мне, что считаешь, что брак для других людей.

— Ты единственный в мире мужчина, который смог заставить меня понять, что это — и для меня тоже. Хотя, если уж обсуждать это, то любовь — это то, что реально. Я все еще уверена, что брак — это просто листок бумаги.

Джек улыбнулся. — Давай разберемся, — сказал он, и отнес меня к кровати.

Намного позже мне пришло в голову, что люди, которые считают, что брак является только листком бумаги, были обычными людьми, которые никогда не вступали в брак. Поскольку это клише обесценивало кое-что важное — власть слов… и я, больше, чем кто-либо другой, должна была понять это.