| Савельева-Ростиславича!.. От дня своего рождения г. Савельев-Ростиславич ведет нас с собою уже прямо в университет; жаль! через это лишились мы драгоценных фактов о его младенчестве и отрочестве… С удивительною снисходительностью и добротою, столь свойственными гению, знакомит нас г. Савельев-Ростиславич с подробностями своего университетского курса: каких профессоров он особенно уважал и с особенным вниманием слушал и кто именно из них особенно способствовал развитию в нем, г. Савельеве-Ростиславиче, мыслительности, плодом которой был его «Славянский сборник». Затем переходит он к разбору своих сочинений, и хотя многие из них, за давностью и за негодностью, давно уже забыты, тем не менее он имеет терпение приводить и опровергать все суждения о них журналов… До чего не доводит людей сочинительское самолюбие!.. Мимоходом сыплются у него брани и ругательства на гг. Полевого, Устрялова, Погодина и других шлецериан, которые, не боясь бога и совести, не радея о чести и славе отечества, преступно и злоумышленно унижают Россию, выводя варяго-руссов из Скандинавии… Велико их преступление – нельзя не согласиться; но зато и казнит же их наш великокутский инквизитор!.. Правду говорят моралисты, что добродетель всегда торжествует, а порок наказывается, – да, всегда и везде, но особенно в «Славянском сборнике» г. Савельева-Ростиславича… Гг… Полевой, Устрялов и Погодин – живые доказательства, что преступление не остается без кары; зато г. Савельев-Ростиславич – живое доказательство, что добродетель награждается. Обе эти истины он развил с удивительною тщательностью, особенно последнюю: какой-то г. Игнатович отозвался о его «Истории Северо-Восточной Европы и мнимого переселения народов», что «немного найдется произведений ума положительного не только в русской, но и в европейской литературе, соединяющих в себе такую бездну учености с живым, почти изящным и вместе строго отчетливым изложением», и что «теория об азиятском и немецком происхождении всех без изъятия воинственных дружин, разрушивших Западную Римскую историю (империю?), так сильно потрясена разысканиями Н. В. Савельева, что еще один толчок – и она рушится безвозвратно» (стр. CCXIX)[32 - Этот отзыв принадлежал В. В. Игнатовичу и был напечатан в журнале «Маяк» (1844, т. XIII, гл. IV, с. 129–136; «Письмо из Гродно И. П. Боричевскому»). Белинский цитирует его по тексту «Славянского сборника» Н. В. Савельева-Ростиславича. Курсив и вставка слова в скобках принадлежат Белинскому.]. Но справедливо говорится, что нет розы без шипов, то есть что и добродетель иногда страдает: тут же приложено мнение и г. Полевого об этом гениальном сочинении ученого г. Савельева-Ростиславича, – мнение, которое обвиняет последнего, что он «хвалил бредни Венелина, разглагольствия Шафарика, возгласы других славянофилов, переделывал всеобщую историю и спорил об Аттиле», – вслед за тем г. Полевой воскликнул: «Как не жаль ему (г. Савельеву) тратить время, труд и дарование на такой вздор»[33 - Н. А. Полевой писал это в «Русском вестнике» (1842, № 2, отд. IV, с. 39).]. Но г. Савельев-Ростиславич, как истинный гений, не струсил этого приговора, с которым согласны все здравомыслящие люди, и подарил его гордым презрением, которое выразил курсивом, восклицательными и вопросительными знаками в скобках. Да и странно было бы огорчиться г. Савельеву-Ростиславичу приговором г. Полевого, когда через страницу он мог привести мнение одного знатока истории о своей статье «Падение Пскова», что это – «живой отголосок простодушных летописцев наших, в изящной форме нашего времени, произведение, которое принесло бы честь самому Тьерри, если б он писал по-русски». Г-н Савельев-Ростиславич почему-то не почел за нужное сказать, кто этот знаток истории, который произвел его в русского Тьерри; но из выписки видно, что слова эти были напечатаны в «Маяке»:[34 - Указанное мнение было высказано А. |
