Он поставил бутылку за тридцать шагов, тщательно прицелился и разбил ее. И довольный стал рассматривать револьвер.

— У него очень мягкий бой, не правда ли? — сказал я.

— Ты отличный стрелок, мой мальчик, — улыбнулся он. — Я не отважился бы проделать что-нибудь подобное. В первый раз видел стрельбу навскидку. Никогда бы не поверил, что таким способом можно поражать цель так метко.

Мы вернулись в дом. Фелиция не проронила ни слова. Я видел, что она поражена. По крайней мере, мне было приятно думать, что так оно и есть, поскольку я мало чем мог ее восхитить, а мне так хотелось.

Оставшись наедине с сэром Ричардом в его кабинете, мы продолжили разговор. Вдруг он нерешительно посмотрел на меня.

— Ты говорил, что убийцы моего сына наказаны. Кто вынес приговор?

— Приговора не было, сэр, потому что ни суда, ни присяжных у нас нет. Нет и закона, сэр, в тех местах, где они пытались скрыться.

— Что же с ними произошло?

Мгновение я медлил в нерешительности, надеясь уйти от ответа, но не мог лгать такому человеку.

— Я убил их, сэр.

— Ты убил их?

— Да, сэр. Джим Сазертон был моим другом — моим единственным другом, — и они поступили с ним бесчеловечно.

— Понимаю. — Минуту спустя он продолжил: — Мы никому не расскажем об этом, они не поймут.

— А вы, сэр?

— Кон, — улыбнулся он мне, — я три месяца выслеживал аборигена племени патан, а потом застрелил его, чтобы отомстить за гибель моего брата, офицера. — Он набил трубку. — Там, на краю земли, жизнь совсем не похожа на нашу, не правда ли, мой мальчик?

Сэр Ричард сделал мне еще один подарок, прежде чем я вернулся на родину, — незабываемый год путешествия по Европе.

— Моя сестра, — обратился он ко мне, — завещала свое состояние Джиму, а Джим все оставил Фелиции, но чтобы я распоряжался им так, как я сочту нужным, в случае непредвиденных обстоятельств. И вот я хочу, чтобы ты взял деньги на путешествие по Европе.

Он не стал слушать мои возражения и спокойно сказал:

— Это твой долг перед самим собой, мальчик. Однажды ты заведешь свою собственную семью и захочешь, чтобы твои дети получили хорошее образование. Это также твой долг перед Джимом. Он одобрил бы такое решение.

Мои возражения с самого начала не отличались особой настойчивостью, и последний довод окончательно убедил меня. Я взял деньги и провел весь следующий год переезжая из страны в страну, ни на минуту не оставляя мысли о возвращении на Запад.

Единственное, что пришлось мне не по душе, — это то, что по настоянию сэра Ричарда мне пришлось на время путешествия оставить револьвер у него.

И вот, преодолев Атлантику, я вновь ступил на американский берег. Мне исполнилось девятнадцать. Шел 1858 год.

Был какой-то короткий период, когда я сомневался, действительно ли я хочу устраивать свою жизнь на Западе. Но моя неуверенность быстро рассеялась. Стоило только потрепать рукой морду лошади, запрыгнуть в седло, ощутить привычный напор ветра и увидеть позади ровный след примятой травы.

В лагере все спорили о том, когда Макдональд с Шеллетом позвали на помощь.

— Они наберут кого-нибудь из лысоголовых, — предположил Харви Нугент. — Там, на берегах Миссури, немало парней, готовых пострелять за деньги.

Кэйт Ланди ждала меня в своем фургоне, ветер дул ей в лицо, играя неподобранными прядями волос. Не случись с ней такой беды, она выглядела бы великолепно. Даже среди самых красивых женщин Англии и Европы, она занимала бы не последнее место.

— Что они собираются предпринять, Кон? — спросила Кэйт.