|
Фигуры людей отбрасывали на стоящие в ряд бочки причудливые языки теней. — Отец Пьер, храни вас Господь за то, что отстаиваете интересы Ордена в Париже! — Это мой долг. — Вы в курсе последних событий. Умоляю — как братия, как Великий Магистр? — глаза командора Оверни были полны искреннего отчаянья. За вечер он не раз повторял, что, если бы не приказ Жака де Моле сопровождать казну в Англию, никогда бы не покинул страну и разделил участь братьев. — Тампль... Помните, Жак де Моле приехал за несколько дней до ареста? А капитул, который велели собрать? На него в Тампль съехались командоры... Это был чей-то хорошо продуманный план. Даже смерть герцогини Екатерины загадочным способом укладывается в него, — грустно вставил второй священник. — Рено де Провен прав. Думаю, и отречение Жака де Моле случилось не просто так. Вопрос — почему он так сделал? — Думаю, надеялся на благородство папы. Но понтифик предал всех нас. — В Париже сейчас рыцарей около полутора сотен, всего — где-то пятьсот человек. Рыцарей и командоров держат в замках Корбей, Море-сюр-Луэн, королевском Шиноне. Великого Магистра в числе других братьев держат в Тампле, но на допросы его переводят то туда, то сюда. — Говорят, вожак своры изуверствует как палач, — Бернар имел в виду Великого Инквизитора Гийома Парижского — главу доминиканцев-инквизиторов Псов Господних. — Хуже! В своей ненависти он потерял человеческий облик. Тридцать шесть рыцарей в Париже умерли во время пыток. Несколько повесилось. Но большая часть созналась в кощунствах, которые не привидятся и в горячке. — Да, целовать кошку под хвост. Или обмазывать жиром нерожденных младенцев какого-то Буффумета. — Что говорить, в Англии одна почтенная дама показала, что видела на исподних штанах тамплиера нашитый на заднице крест. — Старая ведьма пробралась в дортуар? — Святые угодники! Скорее всего, это была заплатка. — Скорее — наглая ложь. — Да, братья мои, Инквизиция предъявляет сто семьдесят два пункта обвинений — до которых не додумается и самый изощренный ум. — Слава Богу, папу замучила совесть, и ведение дела передано епархиальным судам. Теперь Инквизиция захлебывается от ярости, но вынуждена считаться с участием кафедральных каноников и францисканцев. Иначе Гийом умертвил бы всех до одного, а потом бы извлекал их тела из могил, чтобы и после смерти предавать пыткам. — Как когда-то король Филипп хотел раскопать могилу и бросить в костер кости бедного Бонифация. — Про огонь... Капеллану Бернару де Вадо сожгли все мясо на стопах — так, что через несколько дней у него выпали пяточные кости. — Братия сподобится мученических венцов и воссияет во славе у Бога! — Со времен первых мучеников Христовых мир не ведал такого зла! — Господь посылает знамения, что наши люди не виновны. Когда сжигали на кострах самых верных, пламя не тронуло кресты на их одеждах. — А близ Падуи одна кобыла ожеребилась жеребенком о девяти ногах. В Ломбардию прилетали неведомые птицы. Во всей падуанской области за дождливой зимой наступило сухое лето с градовыми бурями, так что все хлеба погибли... — Ни один римский авгур не мог бы пожелать более ясных предзнаменований. — Братья, насколько я знаю, Гийом Парижский усердствовал не просто так. Он искал серебро тамплиеров, и я думаю, вы догадываетесь, о чем я, — отец Пьер внимательно посмотрел на присутствующих. — С нами прибыл отец-капеллан. Отец Пьер указал на сидевшего молча человека, одетого как монах-цистерианец. Тот представился: — Отец Франсуа, капеллан командора Рембо де Карона. — Вы с Кипра? — Да, но наш командор сейчас в застенках замка Шинон. |
