– Люси, должно быть, рассердилась.

– Царапину можно было заделать. Все можно поправить. Если бы она его убила, я не была бы здесь. А теперь я буду жить в вечном страхе, что он меня найдет.

– Я делаю все возможное, Генри, чтобы вам не пришлось из-за этого беспокоиться, но мне нужна ваша помощь.

– Я, может быть, никогда ничего не вспомню. – Она смотрит на него. – Ничего не поделаешь.

– Люси пришлось подняться на три пролета, чтобы попасть в спальню. Вы были там. – Бентон внимательно наблюдает за ней. Генри слышала это и раньше, но как отреагирует сейчас? Все это время он опасался, что она, может быть, не играет, не притворяется. Что потрясение оказалось слишком серьезным. – Когда Люси нашла вас, вы были без сознания, полыхание и сердечный ритм соответствовали норме.

– На мне ничего не было. – Генри признается в этом легко. Ей нравится напоминать ему о своей наготе.

– Вы всегда спите голышом?

– Обычно.

– Вы снимали пижаму перед тем, как лечь в постель?

– Вроде бы снимала.

– То есть это сделал не он? Не тот, кто на вас напал?

– Не он. Хотя я уверена, что, будь на мне одежда, он бы меня раздел.

– Люси говорит, что когда видела вас в восемь утра, на вас была красная атласная пижама и купальный халат.

– Правильно. Потому что я собиралась выходить. Посидела на солнышке возле бассейна в шезлонге.

Еще один новый факт.

– Когда вы выходили?

– Наверное, сразу после того, как Люси ушла. Она уехала в голубом «феррари». Ну, может, не сразу, – поправляется Генри, глядя в окно на заснеженные, сияющие под солнцем горы. – Я на нее злилась.

Бентон неспешно поднимается и кладет в камин дрова. В трубу летят искры, пламя жадно облизывает сухие сосновые поленья.

– Оскорбила ваши чувства? – Он опускает задвижку.

– Люси не нравится, когда люди болеют. – Генри более сосредоточена, более спокойна. – Не хотела обо мне заботиться.

– А как же лосьон? – Бентон уже решил загадку, но удостовериться никогда не мешает.

– Ну и что? Большое дело. Любезность, не более того. Знаете, многие сделали бы это с большим удовольствием. Это я оказала ей любезность. Она всегда делает только то, что ее устраивает, не больше. У меня болела голова, и мы поругались.

– Вы долго сидели возле бассейна? – спрашивает Бентон, стараясь не отвлекаться на Люси – о чем она, черт возьми, думала, когда знакомилась с Генри Уолден? – и вполне отдавая себе отчет в том, какими обворожительными бывают психопаты, как умеют они втираться в доверие даже к тем, кто вроде бы должен все понимать.

– Не долго. Я не очень хорошо себя чувствовала.

– Минут пятнадцать? Полчаса?

– Около получаса.

– Вы еще кого-нибудь видели? Людей или лодки?

– Не заметила. Наверно, никого и не было. А что сделала Люси?

– Позвонила девять-один-один. Проверила ваши жизненные показатели, дождалась прибытия спасателей. – Подумав, Бентон решает рискнуть и добавляет: – Сделала снимки.

– А пистолет вытащила?

– Да.

– Жаль, что она его не убила.

– Вы постоянно говорите «он».

– Сделала снимки? Сфотографировала меня?

– Вы были без сознания, но вашей жизни ничто не угрожало. Люси сфотографировала вас до того, как появились спасатели.

– Потому что решила, что на меня напали?

– Потому что вы лежали в необычной позе.