– Да, это несложно Даже вдали от родины дамы нашего рода сохраняют особую мистическую связь с землей предков, поэтому мы всегда дарим молодым пару мешков в запас. Так девушка получает возможность связываться со своими далекими родственниками, усваивать наставления предков и приобщаться к мудрости поколений. Воспитывать молодежь бывает очень просто, не так ли?

– Хм-м… – задумчиво сказала Оливия.

– Поэтому, – продолжал рыцарь, – чего ради вашему племяннику растрачиваться на перевоспитание вольерных островитянок? Отчего бы ему не сплести… свою судьбу с прелестными цветками на ветвях могучего генеалогического древа, корни которого уходят не только вглубь земли, но и в глубину веков?

– Гхм, – откашлялся Гарольд. Кажется, эта идея начинала ему нравиться.

– Две мои сестры как раз достаточно подросли для пересадки, – заметил рыцарь искушающе. – Думаю, они с гордостью пустят корни на вашей лужайке… а со временем вы и сами обзаведетесь материнской рощей.

– Это очень заманчивое предложение, – согласилась госпожа Крепеньких, – но мне необходимо посоветоваться с мужем.

– Ну разумеется! О, единственное… у вас бывают заморозки? Форэ – достаточно теплый край и, думаю, с непривычки девушки могут захворать…

– Муж только что отстроил огромную теплицу для роз! – похвасталась Оливия.

– Это прекрасно! Именно то, что нужно! И, – не без гордости заметил рыцарь, – мои сестры намного лучше роз.

– А дядя Рихард, кстати, ворчал, что… э-э… не любит синхронисток, – сказал вдруг Гарольд. – Это он, тетушка, в юности ухаживал за какой-то… И, говорит, вынужден был терпеть, что ее подруги… э-э… повторяют все действия. До конфузов доходило.

– Это он вспоминал, когда вы вчера говорили «о своем, о мужском», а потом от него пахло виски? – поинтересовалась она.

– Ну да… Он всё вспоминал какую-то там… э-э… фривольную геометрическую фигуру с участием тех девиц, забыл, какую, – сознался Гарольд. – Говорит, вынужден был принять в ней участие, до сих пор с ужасом вспоминает. Вот от страха… э-э… и пропустил стаканчик!

– Вот видите, – не преминул вставить дю Бриндвиль, – мои сестры никогда не позволили бы себе подобного. Это совершенно исключено! Они прекрасно воспитаны, отлично образованы и – полагаю, это для вас немаловажно, – очень сильны.

– Это ценное качество, – согласилась госпожа Крепеньких задумчиво. – Что ж, я думаю, нужно поговорить с моим мужем. Вы с вашей очаровательной супругой не окажетесь присоединиться к нам за обедом?

– Почтем за честь, – чуть поклонился рыцарь. Ангелика молча кивнула.

– Хваткий тип, – шепнул Ян Берту. – А ты что ж не вступился за честь родных островов.

– Так правда же, – ответил тот. – И про вольеры, и про мешки… С этим надо будет что-то делать!

Тем временем госпожа Крепеньких с племянником и дю Бриндвиль с супругой тепло распрощались с компанией и отправились восвояси, обсуждая матримониальные планы.

– И кого только не встретишь на «Колоссале», – задумчиво сказал Бессмертных.

– С ума сойти можно, – согласился из-под шляпы Сидельских. – Но Ангелика – во! Хоть и дерево.