Николь появилась на свет в 1923 году. Роды были тяжелые и болезненные; в первый раз после свадьбы Поппи звала маму. После родов Поппи долго болела, так что Ральф сам кормил и купал новорожденную. Он обожал Николь, и она сразу стала для него самой красивой и смышленой из всех троих детей.

Когда Поппи поправилась, они переехали во Францию, где Ральф взял в аренду бар; гончары скрылись с прибылью от предыдущего предприятия, и теперь Мальгрейвы не могли позволить себе ни кухарки, ни няни. Поппи училась делать рагу из тощей баранины, а дети росли как трава под забором. Бывали дни, когда она уставала так, что засыпала у плиты. Она начала косо смотреть на Квартирантов, которые пропивали всю прибыль от бара, но когда пожаловалась на это Ральфу, тот сказал изумленно: «Но это же мои друзья, Поппи!» — и они крепко поссорились.

Их спасла Женя Бенвилль, старая подруга Ральфа. Узнав, что они живут неподалеку, она как-то раз заехала к ним, и от ее взгляда не ускользнуло серое лицо Поппи и скверное настроение Ральфа. Женя пригласила все семейство Мальгрейвов в свой замок, Ла-Руйи — неподалеку от Руайяна, городка на Атлантическом побережье. Она была польской эмигранткой, которая вышла замуж за богатого француза. Следы былой красоты все еще можно было заметить в ее скуластом лице, но жара так иссушила нежную кожу, что оно все покрылось сеткой морщин, напоминая растрескавшиеся поля и виноградники Ла-Руйи. Годы, укравшие Женину красоту, отняли также и немалую долю ее благосостояния. Поэтому, хотя Жене было уже за шестьдесят, она участвовала в сборе винограда, так же, как и Мальгрейвы.

Стены замка Ла-Руйи образовывали квадрат, многочисленные окна закрывали зеленые ставни с облупившейся местами краской, на лужайках желтела жухлая трава, а цветник превратился в заросли чахлых бегоний и роз, которые давали множество листьев и побегов, но очень мало цветов. Позади замка находилось зеленое от ряски озеро, а за ним тянулась полоса леса. Пологие склоны невысоких холмов были покрыты виноградниками. Поппи обожала Ла-Руйи. Она была готова прожить там всю жизнь, выпрашивая плоды и цветы у потрескавшейся земли и помогая Саре, Жениной старой служанке, готовить в просторной кухне. Дети и Квартиранты свободно разместились в многочисленных комнатах замка, благо, Женя, как и Ральф, любила компанию.

Но с наступлением осени Ральфом опять овладело беспокойство, новые завиральные идеи потребовали времени и денег, и Мальгрейвы снова стали кочевниками, пустившись в погоню за мечтой Ральфа об идеальной стране, лучшем месте для дома и проекте, который сделает его семью богатой. Сначала они отправились на Таити и в Гоа, а на следующий год — в Шанхай. Там все переболели тропической лихорадкой, и даже был момент, когда казалось, что Николь не поправится. После этого Поппи взяла с мужа слово, что больше они за пределы Европы выезжать не будут.

Каждое лето, когда жизнь в очередной раз не оправдывала надежд Ральфа, Мальгрейвы возвращались в Ла-Руйи наслаждаться гостеприимством Жени и помогать ей собирать урожай. Поппи измеряла ход времени отметками роста ее детей на корявых виноградных лозах. В 1932 году Джейк, в возрасте десяти лет, догнал Фейт, что привело ту в бешенство.

И тогда же, в 1932 году, в их жизни возник Гай.

Ральф привел Гая Невилла в Ла-Руйи августовским вечером. Поппи на кухне ощипывала кур. Муж окликнул ее от черного входа.

— Где этот чертов ключ от подвала?

— Спроси у Николь. Наверное, она его куда-то спрятала! — крикнула Поппи в ответ. Ральф выругался, и она добавила: — Они с Феликсом в музыкальном салоне.